Как-то Дина позвала меня на оливье и креветки. Но пока мы замешкались на пару минут в прихожей, Герда всё слопала. Даже манго ухитрилась сожрать. Видимо, наголодалась за свою прежнюю жизнь.
Днём я, как всегда, нырнула в пространство парка. Небо, словно омут васильков, отражалось в пруду. Вокруг стояли палатки с мороженым, стекляшки кафе. А за ними – полоса зелени. Ко мне подошёл высокий мужчина, хорошо подстриженные платиновые волосы, правильные черты лица, прозрачные серые глаза.
– Здравствуйте, – сказал он. – От вас исходит такой свет! Вы такая солнечная! Я Александр.
– А я Ольга, – ответила я. – Спасибо, очень приятно.
– У вас очень чистая душа, – продолжал он. – А я вот свою душу чищу.
Он ещё немного поговорил, и ушёл. В нашем парке много странных личностей. За это я и люблю его. У меня чистая душа? Это только так кажется. Человек с чистой душой не стал бы хладнокровно наблюдать, как спивается и гибнет его подруга. А у меня всегда позиция невмешательства. А может, так и надо? Зачем вторгаться в жизнь другого существа?
А Динка порой впадала в запой.
В тот день она позвонила мне и панически заорала, что Алекс бросает её. А получилась так: она купила ему абонемент на фитнес. И там он вскоре нашёл пятидесятилетнюю бизнес вумен. Она на него запала, и сделала предложение. Он его принял. И заявил Динке, что их брак исчерпан.
– Ты что, – стала я её утешать. – Это он так, не в серьёз. Подожди, успокойся.
Она не успокоилась. Бушевала. Вечером Алекс заболел. Температура. Слабость. Он забросил фитнес. Стал резко худеть, лицо покрылось морщинами. Месяца через три-четыре обнаружился рак лёгких, последняя стадия. Динка с Генкой ухаживали за ним, как могли. Перед смертью он переписал свою квартиру на Дину.
Смерть мужа была для неё сильным ударом! Она опять запила. Её родня помогла с похоронами. Генка был уже взрослым парнем, но вялым, невнятным. Он никогда не служил в армии – родственники отмазали его, и устроили работать в какую-то фирму, там он обслуживал компьютеры. Платили ему хорошо, деньги пересылали на карту, которая была у Динки, и она тратила всё на себя. Генка ходил в старой одежде и в рваных ботинках. На работе считали его безобидным чудиком.
Лето Динка прожила в особняке у родственников. Её окружили вниманием и заботой. Она оклемалась, посвежела. И, полная сил, вернулась домой. Уже в октябре. И устроила праздник по этому поводу.
Мы все сидели на кухне за круглым столом. Герда вертелась тут же. Кроме нас с Диной, была ещё женщина средних лет. Худощавая, невысокая, в длинной юбке, бледная, с янтарными глазами. Она то и дело вскакивала и доставала из холодильника закуски и напитки. Динка, уже изрядно поддатая, командовала. Нас она не стала знакомить. Я выразительно взглянула на неё, кивнув на женщину.
– Это Вера, – сказала Динка. – Моя литературная раба. Я не всегда успеваю вовремя сдавать работу, она помогает с переводами. Я, естественно, отстёгиваю с гонорара.
– Мы познакомились в издательстве. Я пыталась найти работу по специальности, не получалось. Если бы не Диана! – пояснила Вера. – У меня сын школьник.
Динка пила, курила, и рассказывала:
– У нас, помню, такая туса была. Ну, уже после Америки. Попробовали мы наркоту, и пошли шляться. Идём, а все прохожие кажутся такими уродами! Девчонки и парни наши ржут, заливаются хохотом, а я расстроилась: почему люди такие страшные, как в кривом зеркале.
– Это у тебя душа добрая, Дианочка, – подала голос Вера. – Божья душа. Надо тебе в храм пойти, там хорошо, ведь Господь к нам так близко! И всё у тебя наладится.
В кухню вошёл Генка. Он заметно пополнел, отрастил небольшую бородку и усы. Это ему шло. Он достал из холодильника мясные нарезки, положил на тарелку, взял пакет молока, постоял немного, и вышел.
– Ну что ты говоришь, какой Господь, это всё сказки для рабов, – сказала Дина.
– Нет, что ты, Бог помогает, и ангелы его, и святые. Хочешь, я тебе книги дам про это. Ты Евангелие почитай!
– Да есть у меня Библия, из Америки. Полистала, неинтересно. Кто хочет ликёр Бейлиз?
– О, это вкусно, – сказала я.
– Сейчас принесу, он там, у меня.
В прихожей Генка спросил её:
– А кто эта христанутая тётка?
– Моя лит раба, переводит неплохо. Я же не всегда могу, – ответила Динка.
– Ну, больная на всю голову. У неё православие головного мозга, – ответил сын, и скрылся в своей комнате.
Мы пили густой приторный ликёр со вкусом сливок, горячего шоколада и карамели. Тянуло на воспоминания. Все по очереди рассказывали.
– А я, когда совсем юная была, тоже вот… – говорила Вера. – Еду как-то в автобусе, рядом садится симпатичный такой брюнет. Повернулся ко мне и говорит: «Красивая у вас куртка. Как вас зовут?» Познакомилась. Стали встречаться. Он араб был, учился здесь на врача.Высокий такой, интересный! Как-то пригласил он меня на их местный праздник, я пришла с подругой. А там его друзья, человек пять. И каждый приглашал меня танцевать и спрашивал: «Что ты в нём нашла?» А у меня жених был, наш, москвич. Я встречалась с обоими. Мама как узнала, сразу сделала мне выволочку, потребовала, чтоб я рассталась с арабом. На следующем свидании я ему и говорю: «Это наша последняя встреча. Всё кончено». Он в панике: как? Почему? Я ему в ответ: «Просто потому, что поступаю с тобой как гипотенуза». Он: «Это как?» Я: «Гипотенуза, онамежду двух катетов, одним концом касается одного, другим – другого. Так и я. У меня есть жених. Я встречаюсь с вами обоими». Он отвернулся, пошёл и заплакал. Мне так жалко его стало, сердце сжалось! А потом я вышла замуж, лежу в роддоме, самая молодая в палате, а женщины надо мной издеваются, говорят: «Тут практиканты роды принимают». Я в ужасе: мой араб-то в медицинском вузе, вполне может быть практикантом, вдруг придёт и увидит меня рожающую, вот кошмар-то! Но никаких практикантов не было. Мой Ангел-Хранитель помог!