Дверь открылась, и вошла Манижа, плотно затворив ее за собой. Она посмотрела на них, и на ее лице проступила усталость.
– Судя по вашим лицам, вы полны оптимизма.
Она подошла к ним, и Дара напрягся.
– Я поставил Каве в известность о числе погибших Гезири. – Он посмотрел на нее в упор. – Похоже, пар распространился дальше, чем мы предполагали. Почти все Гезири во дворце мертвы…
Стоило отдать ей должное, Манижа не повела и бровью.
– Прискорбно. Что ж, войны часто оказываются более кровопролитными, чем мы надеемся. Если бы Гезири правили по справедливости, нам не пришлось бы прибегать к таким отчаянным мерам. Но, говоря откровенно, несколько сотен мертвых джиннов…
– Не несколько сотен, – вмешался он. – По меньшей мере тысяча, если не больше.
Манижа пристально на него посмотрела, не упрекая за то, что он перебил ее, но Дара не мог не заметить предостережения в ее глазах.
– Тысяча так тысяча. Как бы то ни было, не они наша самая насущная проблема. Речь идет об утрате магии.
На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Каве подал голос:
– Вы думаете, это наказание?
Дара нахмурился:
– Наказание?
– От Создателя, – прошептал Каве. – За то, что мы учинили.
– Нет, – решительно ответила Манижа. – Я не думаю, что к этому как-то причастно божественное начало. Откровенно говоря, я не вижу божественного начала нигде в этом ужасном городе, и я отказываюсь верить, что Зейди аль-Кахтани мог разорить это место и не понести аналогичного возмездия свыше, если бы дело действительно обстояло так. – Она присела с горестным видом. – Однако думаю, что ты не единственный, кто пришел к такому выводу.
Дара мерил шагами комнату – он был слишком взвинчен, чтобы стоять на месте. Тонна обязательств не давали ему вздохнуть спокойно.
– Как мы будем править городом без магии? Как мы будем жить без магии?
– Никак, – ответил Каве, смурнея с каждой минутой. – Наше общество, наша экономика, весь наш мир зиждутся на магии. Половина товаров, которыми торгуют в городе, – магического происхождения. Люди полагаются на чары, чтобы просыпаться по утрам, добираться на работу, готовить пищу. Едва ли каждый двадцатый сможет развести огонь без помощи магии.
– Стало быть, нужно ее вернуть, – сказала Манижа. – Как можно скорее.
Дара перестал расхаживать по комнате.
– Каким образом? Мы даже не знаем, почему это произошло.
– Но мы можем догадываться. Вы оба нервничаете, но мы остались не с пустыми руками. Ты, Афшин, по-прежнему владеешь своей магией, как и ифриты.
Дара скривился от такого сравнения:
– И что из этого?
– То, что исчезнувшая магия – это магия, которую Сулейман даровал нашим предкам после их покаяния, – объяснила она. – Твоя магия при тебе, потому что проклятие Сулеймана тебя не коснулось. Ифриты остались при своих фокусах, потому что их магия – другого рода, ее они освоили, чтобы обойти проклятие. Не может быть совпадением, что наши силы исчезли именно тогда, когда Нари и Ализейд забрали кольцо Сулеймана и прыгнули в озеро.
Дара задумался над ее ходом мысли.
– Ты в этом уверена?
– Вполне, – ответила Манижа с досадой. – Нари надела кольцо ему на палец, они ушли под воду, и мгновение спустя завеса упала, и мои способности исчезли, – у нее был мрачный вид. – Я смотрела на озеро. Они не выплывали на поверхность.
– А я осмотрел скалы, – тихо добавил Дара. Он чуть не умер тогда, боясь даже думать о том, что может обнаружить Нари, разбившуюся о камни. – Я ничего не нашел. Но падать так невысоко. Возможно, они поплыли в другую сторону, и мы разминулись. Возможно, они прячутся где-то на острове, и Ализейд использует печать, чтобы остановить магию.
Манижа покачала головой:
– Все произошло слишком внезапно. Гасан ушел в уединение на несколько дней, когда впервые принял печать, и, когда вернулся, выглядел так, словно чумой переболел. Не думаю, что это дело рук Ализейда.
Каве прочистил горло.
– Я скажу то, что вы оба говорить не хотите: скорее всего, они мертвы. Такое падение может убить. Неизвестно, может, они утонули, и их тела давно ушли на дно.
Сердце Дары сжалось, но Манижа сразу ответила:
– То, что хозяин кольца мертв, не должно влиять на магию повсюду. В конце концов, сколько часов пролежал с ним убитый Гасан?
Дара ущипнул себя за переносицу и снова зашагал по комнате.
– Нари жива, – сказал он упрямо. – Иначе и быть не может. И я ни на секунду не поверю, что мариды позволили своей любимой марионетке утонуть.