Не в состоянии ответить, Юсупов лишь порывисто обнял друга и залез в вертолет. Представился командиру, остальным спутникам и в дальнейшем за весь полет не произнес ни слова. Душа его была переполнена волнением за судьбу единственного сына, и оно возрастало при взгляде на снежные вершины скалистых гор и простирающееся под ним море тайги.
Справиться с ним, как всегда, помогала безграничная вера в высшую справедливость. Отгоняя от себя мрачные мысли, мобилизуя все духовные силы и мужество перед очередным испытанием, которое уготовила ему судьба, он упрямо шептал:
- Нет! Не допустит Господь, чтобы прервался наш древний, славный род! Испытания посылает, чтобы нас закалить, чтоб мы стали сильнее! Сумел ведь я выстоять... И сын мой сумеет!
Этим же утром из лагеря геологов вышел, направляясь в поселок Добрыниху, конный отряд из трех человек. Во главе его, ведя навьюченного грузом коня на поводу, выступал в качестве проводника квадратный увалень Костя; за ним, верхом на своей лошадке, ехала Клава; замыкал шествие Петр, шагавший налегке.
Он еще с вечера пытался найти Глеба, чтобы узнать о его решении, но тот куда-то исчез. А утром у провожавшего их Сергея Ивановича узнал, что Глеб ушел по его заданию в горы. Это огорчило Петра - он отводил геологу важное место в своих планах на будущее, - но не омрачило радости скорого возвращения домой.
Несколько часов пробивались по бурелому; потом тайга стала редеть и вышли к горной долине - по дну ее мчался бурный водный поток. Сильное течение увлекало за собой даже крупные валуны. Берег, крутой и обрывистый, прорезали многочисленные ручьи, впадавшие в горную речку; противоположный голые скалы.
- Нам надо переправиться на ту сторону, - заявил спутникам Костя. - Там путь намного легче.
- Но переправиться здесь проблема, особенно с лошадьми, - усомнился Петр. - Не лучше ли все же идти лесом?
- Не надоело продираться сквозь сплошной бурелом? - резко возразил провожатый и, взяв себя в руки, объяснил более спокойно: - Ниже по течению перекат есть - Медвежьи камни называется. По нему и перейдем на ту сторону.
- Все же непонятно - зачем преодолевать такое трудное препятствие? Петр глядел на бурную речку и ее скалистые берега. - Течение, наверно, с ног сбивает. А на порогах оно ведь еще сильнее. - Недоверчиво взглянул на Костю: - Почему же Терентий Фомич повел через тайгу, а не этой дорогой? Он ведь не хуже тебя знал все здешние пути.
- А кто их, стариков, разберет? - Костя с нарочитым пренебрежением пожал плечами. - Привыкли по бурелому шастать... Может, легче и о времени они не думают.
- Неужели мы этим сокращаем путь? - удивился Петр. - По-моему, Фомич вел нас напрямик.
- Не знаю, как вы шли со стариком, но мой путь намного быстрее и легче, - продолжал врать ему бывший уголовник. - Нам осталось только до переката дойти лесом. А там переночуем, утром переправимся и пойдем ходом.
Петру ничего не оставалось, как подчиниться. Сделали привал на крутом берегу горной речки для обеда и отдыха, а потом до самого вечера вновь пробивались через таежный бурелом. Еще издали услыхав шум речных порогов, изнемогавший от усталости Петр радовался, что эта мука для них кончилась и после переправы путь станет легче.
Уже смеркалось, когда Константин, Петр и Клава вышли к Медвежьим камням. Представшая им картина напугала бы и бывалых путешественников: в этом месте берега горной речки сходились; нагромождение камней образовало естественную плотину - в прорехи с ревом прорывался водный поток. Ниже переката на многочисленных порогах бурлили водовороты; не более чем через полкилометра речка образовывала мощный водопад. Сразу видно: перейти ее по скользким от влаги и водорослей валунам ни лошадям, ни людям практически невозможно.
- Ты в своем уме?! - нахмурившись при виде такой угрожающей картины, обратился к проводнику Петр. - Будешь меня уверять, что здесь можно перейти?
- А больше негде! Это самое лучшее место, - ничуть не смущаясь ухмыльнулся тот при виде его растерянности. - Здесь мишки переходят, а люди не смогут? Лошадкам, правда, потяжельше.
- Сам-то ты хоть раз здесь переходил? - подозрительно взглянул на него Петр, чувствуя подвох. - А ну, говори правду!
- Вижу, у тебя уже полные штаны! - издевательски ухмыльнулся Константин. - Ну и что из того? Перейду, небось не такой трус!
Петр, никому не спускавший оскорблений и наглости, импульсивно замахнулся, но в последний момент разум одержал верх и он с зубовным скрежетом сдержался.
- Ладно, живи пока. Не время с тобой разбираться, - буркнул он, опуская кулак. В глазах его Константин увидал такое, что заставило видавшего виды блатного вжать голову в плечи.
- Вот-вот! Поговорим с тобой на том берегу, - стараясь не показать, что струхнул, хрипло бросил он, отводя взгляд в сторону. - А пока побереги силенки и храбрость - пригодятся утром на переправе.
В том, что на противоположном берегу у них разговор не состоится, он нисколько не сомневался и молча занялся лошадьми. Петр стал разжигать костер, а Клава, ничего не поняв, кроме того, что мужчины поссорились, принялась готовить ужин.
Поисковая группа, наспех сколоченная в Добрынихе Михаилом Юрьевичем, выступила в тайгу в полдень. Для расширения района поисков решили разбить ее на три бригады, оснащенные мобильной связью, во главе с местными жителями, знающими тайгу хорошо.
В группу вошли сосед Полторанина Егор Анисимович, сын его, однорукий Иван, и жених Клавы Всеволод, бывший морской пехотинец. Только что прибыв в поселок, он сразу вызвался идти на розыски, - здоровенный краснолицый парень, заядлый охотник и рыболов, отличный знаток своей тайги.
Их напарники - двое опытных спасателей из Барнаула и сам Юсупов каждый со своей рацией. Себя, Юсупов как наиболее физически сильного, определил в пару к инвалиду Ивану, резонно полагая, что тому больше других потребуется помощь. До лагеря геологов намеревались идти вместе, а там уже разделиться на пары.
В то время как поисковая группа, прокладывая себе путь, продвигалась по тайге, в лагере геологов происходил жаркий спор между начальником и Глебом.