Распаленный Сергей Иванович гневно выговаривал подчиненному - тот сидел перед ним, понурив лысоватую голову:
- Выходит, ты не понимаешь, что этим предаешь своих товарищей?! Меня, который... - голос его сорвался на высокой ноте, - вместе с тобой пятый год в тайге парится. По-твоему, это по совести?
- А по совести отнять золото у парня, который добыл его своим потом и кровью? - упрямо возразил Глеб. - По совести - угробить его после всего, что он перенес? А девушку-то за что?
- Хлипковат ты на поверку оказался, сопли распустил! - хрипло процедил начальник, смерив его презрительным взглядом. Когда в руки плывет такое богатство, не до сантиментов. Жизнь жестокая штука!
- Но я не убийца, Сергей! И такой ценой мне богатства не надо! - подняв голову, решительно заявил Глеб, вставая. - Не дам погубить ребят!
При этих словах вскочил на ноги и его начальник.
- А я, по-твоему, убийца?! - завопил он. - Я же не Костя уркаган! Забыл, что вчера мы решили? Езжай и позаботься, чтобы он их там не угробил!
Глеб, ни слова не вымолвив в ответ, выскочил из палатки и побежал седлать лошадь. Сергей Иванович, с перекошенным от злости лицом, снова сел и мрачно задумался: план долгожданного обогащения трещит по швам. Но ничего, все еще может получиться! Хорошо, если он спасет их, - меньше уголовщины. Главное - забрать у мальчишки золото! С этим-то Костя справится.
А Глеб уже на рысях спешил на выручку Петру и Клаве, легко находя следы их движения по расчищенной от бурелома просеке. Если все кончится благополучно, он примет предложение Петра о сотрудничестве. В глубине души он понимал и не осуждал начальника. Вряд ли и сам пошел бы против, если б надо только присвоить себе их право. Ведь сколько лет мечтали открыть крупное месторождение!
Большую часть пути пришлось все же проделать пешком, ведя коня на поводу. Передвигался он намного быстрее, чем Костя со своими ведомыми, но к исходу дня достиг только горной речки в том месте, где они вышли к ней в первый раз. Зная, в отличие от Петра, куда ведет их Костя, он этому нисколько не удивился и стал устраиваться на ночлег.
Наутро трое путников поднялись с первыми лучами солнца. За завтраком почти не разговаривали: Петр не из тех, кто прощает хамство; Клава молчала, полная страха перед переправой; коварный проводник напряженно обдумывал, как осуществить свое злодейство. Когда покончили с едой, сказал:
- Как самый опытный, предлагаю сделать так. Со свежими силами, первым делом переправляем вашу лошадку с частью груза, чтоб ей полегче. Потом мою, с остальным грузом. Затем переходим сами. Идет?
Однако возникшие в душе Петра смутные подозрения и антипатия к Константину настроили его критически. Подумав, он предложил свой план.
- Как самый опытный и смелый, - и насмешливо взглянул в глаза проводнику, - ты первым покажешь нам, как это нужно делать, на примере своей лошадки. А потом уж переправим нашу и перейдем сами.
Это в корне меняло подлые планы Кости; набычившись, он попытался возразить, пряча глаза они сразу забегали.
- Ничего не понимаешь, а туда же... советуешь, - отрывисто произнес он, стараясь сдержать рвущуюся наружу злобу. - Моя привычная, пройдет, а вот дальше - хуже! Поскользее - натопчем грязи с берега. Да что говорить! - с досадой махнул он рукой. - Ликбез устроим?
- Может, послушаем его, Петя? - робко подала голос Клава. Он лучше знает...
Но все в нем восставало против подозрительных предложений, пожалуй, руководил им скорее инстинкт, чем разум. И Петр решительно заявил:
- Сделаем так, как я сказал! Или пойдем через тайгу напрямик!
Костя было вспыхнул, но, бросив исподтишка взгляд на врага, понял - не отступит; с деланно равнодушным видом пожал квадратными плечищами:
- Ладно, командуй! Как бы потом не пожалел...
- А ты не каркай! - одернул его Петр, принимая бразды правления на себя. - Доставай что приготовил для подстраховки! Перекинем на тот берег.
"Смотри, соображает! - с невольным уважением подумал Костя. - Придется перед ним комедию ломать".
- Это чего же еще нужно, чтобы речку перейти? - И насмешливо развел руками. - Мы привыкли без всего обходиться.
Но Петр уже разгадал мерзавца. "Потом разберусь с ним, почему козни строит, а сейчас это ни к чему", - решил он; смерил Костю жестким взглядом и приказал:
- Хватит чушь молоть! Иди перегрузи лошадей, а я уж позабочусь о страховке. Хотя надо бы, - не удержался Петр от гнева, - дать тебе пройти с конем по перекату. Вряд ли бы ты выкарабкался!
Константин, вне себя от злости, пошел к лошадям, а Петр достав из своего рюкзака, спасенного Глебом, запасной капроновый трос и крепкую веревку, вместе с Клавой направился к перекату. Привязав к поясу веревку и перекинув через плечо бухту троса, наподобие портупеи, успокоил обомлевшую от страха девушку:
- Да не бойся ты так! Это трудно, но возможно. Сейчас сама убедишься! Ты только меня немного подстраховывай. - И вручил ей второй конец веревки. Прикрепи к ближнему дереву, а остальной моток держи в руках и трави по мере того, как буду продвигаться вперед! - Подмигнул и добавил: - Надеюсь, выдержит меня, если сорвусь!
Надежно зацепив конец троса, стал, ловко балансируя, перебираться с камня на камень по перекату, постепенно разматывая трос. С огромным трудом добрался до противоположного берега, прочно укрепил второй конец троса и двинулся обратно. На этот раз везло ему меньше - два раза его сбивало волной, - но выручал трос.
А Константин в это время разместил их поклажу на двух лошадках, не забыв вытащить и припрятать в сторонке пояса с золотом. "Ничего, если потеряю лошадь... - думал он. - А ну как заставит меня первым переходить... - Лишь бы самому выплыть!"
Как же удивился он и обрадовался, когда пришел на перекат и обнаружил там туго натянутый от берега к берегу прочный капроновый трос. "Это меняет дело! - подумал с облегчением. - Переправим лошадок, а как вернемся за Клавкой - тут я им и устрою крещение!"
Протянутый между берегами страховочный трос спас ни в чем не повинных лошадок: с его помощью Костя и Петр ценой огромных усилий сумели удержать их от падения в реку при переходе по перекату.
Оставив лошадей привязанными на противоположном берегу, Петр с Костей вернулись проводить и подстраховать Клаву. Чтобы сделать задуманное, Косте необходимо было идти последним.