Из соседнего помещения, где находилась контора, он принес хранившийся в сейфе полиэтиленовый пакет. Выложил на стол два неказистых на вид увесистых куска самородного золота.
- Вот этот, продолговатый, - указал он на самородок неправильной яйцевидной формы, - нашли в моем присутствии, и я хочу назвать его в честь моей мамы - "Светланой". Не возражаете?
- О чем речь? Разумеется! - с энтузиазмом одобрил Лев Ефимович и в свою очередь предложил: - А второй давайте назовем "Юлия" - в честь моей дочери, отважившейся совершить опасное путешествие. Какие мнения?
Конечно, никто не возражал, в том числе и Юля. Петр уложил в пакет самородки, и они перекочевали в чемодан Яневича. Все встали из-за стола; председатель совета директоров, собираясь в обратный путь, к большому неудовольствию сподвижников, объявил:
- А Юленьку я от вас забираю - хорошенького понемножку! Взамен пришлю дипломированного медика. Возражения не принимаются! - категорически заключил он, с улыбкой глядя на вытянувшиеся лица молодых людей.
Глава 29. Схватка с мафией
Успешное начало разработки нового золотого месторождения стало общеизвестным, и вскоре случилось то, чего следовало ожидать. Не прошло и месяца, как председателя совета директоров ЗАО "Алтайский самородок" Яневича вызвали в администрацию губернатора области.
Заместитель губернатора, осанистый, тучный, с водянистыми, лицемерными глазами, принял его чрезвычайно любезно. Выше а из-за стола навстречу, усадил в мягкое кресло, подчеркнуто по-свойски опустился в такое же рядом.
- Хочу поговорить с тобой запросто, не ходя вокруг да около, доверительно начал он, отводя, однако, глаза в сторону. И медоточивым голосом добавил: - Ты ведь, Лев Ефимович, наш человек - сколько лет уже вместе работаем.
"Мягко стелет... Не к добру это, - опасливо подумал многоопытный Яневич. - За горло хотят взять". И не ошибся.
- Я бы рад поздравить тебя с большим успехом, - продолжал чиновник с фальшивым сочувствием, - если бы не одно омрачающее обстоятельство.
Выдержал паузу и со вздохом, бросив острый взгляд на Льва Ефимовича, сказал то, ради чего его вызвал:
- К сожалению, регистрацию вашего предприятия придется аннулировать и лицензию отобрать!
Яневич ожидал неприятностей, но не таких! Лицо у него вытянулось.
- Это... на каком же .. основании? - запинаясь, поинтересовался он.
Вами допущено нарушение закона; ущемлены интересы государства, - не скрывая удовлетворения его растерянностью, с важным видом объяснил чиновник.
- А нельзя ли конкретнее? - Яневич сумел оправиться от удара и вновь обрести хладнокровие. - В чем же нами нарушен закон?
- Богатства недр - национальное достояние! - демагогическим тоном заявил чиновник. - Следовательно, их разработка, а значит, и контрольный пакет акций добывающих предприятий должны быть в руках государства.
- Вот оно что! Не знаю такого закона - Лев Ефимович уже полностью овладел собой. - А как же тогда Газпром? - нашелся он. - Почему у государства там нет контрольного пакета акций?
- Брось ребячиться, Яневич! Будто не знаешь, кто загребает доходы от газа! - раздраженно ответил чиновник, не в силах отразить его аргумент, и, сбросив маску, пригрозил: - Если подадим в арбитражный суд - выиграем, можешь не сомневаться!
Его решительный вид говорил: администрация так и поступит. Лев Ефимович нисколько не сомневался в негативных последствиях, хотя никакого нарушения закона не допущено. Он знал состав арбитражного суда - его решение вынесут в пользу администрации. Предстоит длительная тяжба с сомнительным исходом, большие убытки.
- Ссориться с начальством не в моих правилах, - примирительно сказал он, решив поторговаться. - Готов рассмотреть разумные предложения. Но ни о каком контрольном пакете не может быть и речи!
- Хотите сохранить "Алтайский самородок", - предъявил ультиматум чиновник, - проведите эмиссию; не менее сорока процентов акций Мингосимущества государству в лице администрации области.
"Так вот откуда ветер дует - от Мингосимущества, - сообразил Яневич. Не угомонились, значит. Но это облегчает задачу". Вспомнил: есть компромат на коррупционеров у Михаила Юрьевича; есть чем их прижать. Такой рычаг воздействия придал ему уверенности.
- Для нас это неприемлемо! Все равно что отдать контроль в чужие руки. Мы и так уступили тридцать процентов, из них десять - непосредственно областной администрации. За счет новой эмиссии можем дать еще пятнадцать.
- Хорошо, сорок процентов в общей сложности.
- Нет! - решительно отрезал Яневич. - В общем получите двадцать пять процентов! Двадцать мы обязаны оставить учредителям, которые нас финансируют. Мы и так, идя вам навстречу, снижаем свою долю до минимума.
- Так что же, предпочитаете судиться? - угрожающе сдвинул брови заместитель губернатора. А я-то считал тебя, Лев Ефимович, разумным человеком.
- И не ошибся! Полагаюсь на ват разум, - уверенно парировал угрозу Яневич. - Думаю, вы сами откажетесь от своей опасной затеи, когда ознакомитесь, - и жестко взглянул на чиновника, - с компроматом, которым мы располагаем на областное руководство. Мы тоже не лыком шиты.
С удовольствием отметил замешательство собеседника.
- Однако наше предложение остается в силе. Мы предпочитаем компромисс. Худой мир лучше доброй ссоры! - И закончил на шутливой ноте: - Ребята, давайте жить дружно!
Чиновник ничего не ответил. Решив, что противнику необходимо обдумать и обсудить его предложения, Яневич поднялся и уходя с достоинством предупредил:
- Мы не собираемся злоупотреблять имеющимся у нас компроматом. Будет вам передан одновременно с подписанием соглашения.
Петр не спешил обзаводиться в Барнауле собственной квартирой. С одной стороны, очень удобно жить у Яневичей на всем готовом - как дома в Москве. Но самое главное - немалые доходы, которые начало приносить их предприятие, целиком уходили на оплату производственных затрат и кредитов. На покупку квартиры пока денег не было.
Лев Ефимович и Раиса Васильевна по-прежнему его привечали, не скрывая, что видят в нем будущего зятя. И все же, когда по откровенному поведению Глеба поняли, что и тот претендует на руку дочери, поощряли и его. Исполнительный директор прииска нравился им своей энергией, умелой хваткой, да и по сравнению с Петром это уже зрелый, самостоятельный человек.