Она согласно опустила глаза, и Петр сказал главное:
- Думаю, все у нас с тобой было бы по-другому, если бы... на похоронах банкира Слепнева я не встретил ее вновь. Нет, ты ничего такого не думай, мы с ней даже не говорили!
С досадой передернул плечами и твердо заключил:
- Я и не думаю возобновлять с ней отношений! Но раз говорим начистоту... - и бросил на нее робкий взгляд, - признаюсь: моя любовь к ней не умерла. В этом все дело.
- Теперь понятно, - вяло откликнулась Юля, тоже отодвигая недопитый бокал и вставая. - Пойдем, у меня разболелась голова!
Молча покинули дискотеку; расставаясь с Петром у дверей своей каюты, Юля не скрыла обиды:
- Не знаю, как и быть... Но думаю... не поженимся мы, пока... у тебя не пройдет... эта болезнь.
Юля была хорошо воспитана и все время после старалась вести себя с Петром по-прежнему. Но родители заметили, конечно, что между ними произошло охлаждение. Однако путешествие подошло к концу - из великолепного международного аэропорта Майорка вылетели на родину.
В сауне спортивно-оздоровительного комплекса, на территории Измайловского лесопарка расслаблялась небольшая компания.
Всласть напарившись и завернувшись в простыни, шестеро мужчин вели неторопливый разговор, потягивая пиво прямо из бутылок и закусывая креветками из глубокой тарелки, стоящей посредине стола. Огромный детина, с совершенно седой головой и щекастой красной физиономией, судя по всему, главный в этой компании, спросил самого молодого - коренастого здоровяка:
- Так ты говоришь - дело верное?
- На все сто процентов! - убежденно подтвердил Костя Башун - его трудно было узнать: отрастил усы и наголо побрил голову. - Большие бабки сами в руки идут!
Откупорил зубами новую бутылку, сделал большой глоток и, вытерев со рта пену, с азартом объяснил главарю:
- Я за этими друзьями уже полгода слежу - из моих мест. Не удалось их тогда обчистить, - ухмыльнулся он в усы и залпом допил пиво. - Зато теперь отыграюсь! - И хлопнул по столу бутылкой.
- Ну что ж, тебе можно верить, - кивнул главарь, вперив в него холодный взгляд. - После того, как ловко замочил банкира. А сколько с этого поимеем? - спохватился он. - Они же недавно завод купили.
- Минимум двести штук баксов! Столько на валютном счету их лавочки, - с завистливой злобой бросил Костя. - За завод они нашей капустой рассчитались - у меня точные данные из ихней бухгалтерии. Тамошние дружки сообщили. С тех пор, наверное, еще немало набежало.
Башун помолчал, соображая, и предложил:
- Поручи мне, Седой, это дело! Запросто сопляка приволоку. Пару братков мне дашь - и управлюсь. У меня к нему счет есть, - мстительно добавил он. Петька не только все выложит, что у нас награбил, но лизать мне сапоги будет!
- Нельзя! Тебе сейчас тихо сидеть надо! - отмахнулся от него главарь. И пацана брать себе дороже обернется. Его отец - крутой мужик и с ФСБ крепко связан! Его агентство нам известно.
Сделал паузу и раздумчиво произнес:
- А вот второго, еврея этого, брать можно. Хлипкий народец, презрительно скривил он губы. - Как возьмем в оборот - все нам отдаст!
- Может, не его самого, а кого-нибудь из его сучек захватить? Это попроще, и бабки поскорее получим, - предложил кто-то. - Вот-вот прибудут из-за бугра, я узнавал.
- Да ты что, Проня? Так мы рискуем вытянуть дырку от бублика, возразил Седой, взглянув на него с видом собственного превосходства. - Для этого народа только собственная шкура дороже бабок!
Главарь еще немного подумал и объявил решение:
- Значит, сделаем так. Устанавливаем наружное наблюдение и ведем их с самого аэропорта. Клиента берем прямо с утра, на выходе из гостиницы заменяем вызванное такси нашей машиной.
- А если он выйдет вместе с бабами? - спросил Проня. - Как с ними поступить?
- Выкинуть по дороге! Не употреблять же! - рассмеялся главарь. - Ты что-то плохо соображать стал.
Всех это развеселило. На столе появились новая бутылка водки, нарезанные ломтями куски копченой рыбы, помидоры и огурцы.
- Денька через два, как все успокоится, предъявим требование семье. А сейчас хватанем по полной за успех дела! - подмигнул он подельникам, поднимая стакан. - Чтоб всегда нам фартило!
Разговоров о впечатлениях, полученных в круизе, Петру в день приезда хватило надолго. Особенно много пришлось рассказывать деду и бабушке: они намеревались повторить их маршрут уже в сентябре и добросовестно стремились воспользоваться опытом.
Когда эта тема была наконец исчерпана, Вера Петровна, всегда отличавшаяся особой чуткостью, коснулась личных дел любимого внука:
- Ну а теперь, Петенька, расскажи, как вы проводили время с Юлей. Похоже, в ней ты нашел свою суженую?
- Время-то мы провели отлично, бабушка, но, по правде говоря... замялся он, отводя глаза, - я сейчас нахожусь в большом затруднении.
Понимая, что ему самому хочется высказаться, облегчить душу, Вера Петровна тактично промолчала, и он признался:
- Я уже было решил на ней жениться, но недавно снова встретил Дашу и понял... что все еще ее люблю!
- И это после всего того, что было? - непонимающе подняла на внука ясные серые глаза Вера Петровна. - Ты знаешь, как мне нравилась Даша, но такое не прощают.
- Конечно, ты права, бабушка. Но ведь сердцу не прикажешь... Наверно, я никого уже так не полюблю.
- Ну а как же Юля? Она об этом знает?
- Сама догадалась по моему поведению. Пришлось ей все объяснить. Обиделась она на меня, бабушка!
- А ты как думал? - сердито посмотрела она на внука. - Простит, только если очень сильно тебя любит. Будь с ней поласковее!
В это же время в шикарном "люксе" гостиницы, где остановились Яневичи, происходило не менее жаркое объяснение Юли с родителями Началось все с невинного вопроса, который задала мать.
- Ты что-то с Петей последние дни больно холодна, и в самолете вы почти не разговаривали. Он чем-нибудь тебя обидел?
- Обидел, и очень сильно, мама, - поколебавшись, ответила Юля и вдруг разрыдалась. - Я не выйду за него замуж! - сквозь слезы объявила она ошеломленным родителям.
Мать принялась ее утешать, а всерьез озабоченный Лев Ефимович подождал, пока утихнут слезы, и строго спросил: