- Ты и раньше была эгоисткой, а после смерти отца только и думаешь, что о себе! У самой полно денег, а мне не даешь ни гроша!
Эти несправедливые упреки сначала обескуражили Любовь Семеновну, но она быстро овладела собой и подбоченившись, дала ему отповедь:
- А на чьи деньги ты живешь? Каждый день ешь и пьешь? Кто тебя одевает и обувает? - Если бы не мать - ноги бы уже протянул!
Красная от возмущения, Любовь Семеновна поднялась со стула.
- Сам виноват, что сидишь без гроша в кармане! Просила тебя подать в суд на мошенников из банка, потому что сама в этом не смыслю, а ты пальцем о палец не ударил! Только норовишь отнять у меня последнее! - И расплакалась.
Рассвирепев от мысли, что получить у нее денег не удастся, он вскочил с постели.
- Это у тебя-то последнее? Последняя у попа жена! - заорал он на мать. - Наворовала у отца денег, накопила драгоценностей! На любовников сколько потратила! А родному сыну гроша ломаного жалко?
- Как ты смеешь такое говорить? - обомлела Любовь Семеновна, но недаром она из простой семьи - не растерялась: - Это мне плата за то, что всегда тебя защищала? Отец-то был убежден, что ты подонок. Теперь сама вижу - прав был!
- А сама ты кто?! - потеряв всякий контроль над собой, завопил Кирилл. - Кто отцу рога наставлял, насмехался над ним с любовниками? - Он выплеснул то, что годами носил в себе. - Еще лезет с наставлениями! Убирайся к себе, старая б... - И не помня себя от ярости, стал грубо выталкивать мать из своей спальни.
Любовь Семеновна зацепилась за порог, упала и больно ушиблась; сын не помог ей подняться.
Петр только закончил утреннее совещание с руководством завода в своем новом кабинете, как из бюро пропусков ему сообщили: с ним хочет говорить молодая женщина.
- Это ты, Инна? - удивился он, узнав ее голос. - Почему приехала не позвонив? У тебя что-то стряслось? Ну конечно, приму, - мягко ответил он на ее вопрос, только и поняв из услышанного, что ей очень плохо.
"Наверно, денег попросит, - подумал он распорядившись, чтобы ее пропустили. - Чем же еще я могу помочь?" Когда Инна вошла и он увидел, как сильно она изменилась, ему пришло в голову: а может, надо устроить в хорошую больницу?
Поспешив ей навстречу, любезно усадил ее в мягкое кресло, сел в такое же напротив и приготовился слушать.
- Прежде всего хочу поздравить тебя, Петя, с выдающимся успехом! пролепетала Инна, подавленная роскошью его кабинета. - Мы все очень рады за тебя, - соврала она, покраснев и страдая в душе от своей лжи.
- Спасибо, - вежливо поблагодарил он и поощрительно улыбнулся. - Да не трусь, говори, что тебе нужно! Ты вроде никогда застенчивостью не страдала.
- А теперь стесняюсь... Боюсь, и мне так же откажешь, как Киру.
- Вот оно что! - нахмурился Петр. - Это он сам так говорит?
- Ну да, подтвердила бесхитростная Инна. - Говорит, попросил у тебя денег а ты ему под зад коленкой.
- Кто же ему тогда помог выплатить долг - этого он не говорил? спросил он, не сумев скрыть возмущения.
- Значит, это ты? - догадалась Инна и посетовала: Кир просто неизлечим - вечно жди от него подлянки! Я-то уж его знаю...
"Что же ты тогда спишь с ним?" - подумал в сердцах Петр, но ее болезненный вид смягчил его и он, желая восстановить правду, спокойно объяснил:
- Я ему дал шесть тысяч долларов за аренду машины Виталия Михеевича. Он сам мне ее предложил. Зачем врет - понять не могу!
Петр недоуменно пожал плечами, дружески посмотрел на Инну. - Ну а что тебе нужно? Тоже денег?
- Тоже денег - на лекарства, - не краснея соврала Инна. - Они очень дорогие!
"Знаю, что это за дорогие лекарства, - усмехнулся про себя Петр и огорченно подумал: - Плохо для тебя кончится лечение Инка!" Но все же решил удовлетворить ее просьбу.
- Ладно, дам тебе тысячу баксов. - И строго посмотрел ей в глаза, давая понять, что провести его не удалось. - Но с условием: больше ко мне с этим не обращайся. Я тебе не судья, Инна, но от души желаю вылечиться от твоей скверной болезни!
Поднялся с кресла, достал из сейфа пачку стодолларовых банкнот, отсчитал десять штук и, вложив в конверт, протянул Инне. - Вот, возьми! Отдашь, когда сможешь, - присовокупил он больше для порядка. - Передай от меня привет ребятам из нашей группы!
Не помня себя от такой удачи Инна положила конверт в сумочку и хотела уже подняться, но неожиданно Петр снова опустился в кресло.
- Вряд ли мы скоро с тобой снова увидимся... Он потупил взгляд, - видно было, что немного волнуется. - Поэтому прошу тебя, Инна, ответь мне на один вопрос.
- Хоть на десять! - откликнулась она со счастливой улыбкой. - Ты за это щедро заплатил!
- Тогда скажи мне... хоть дело прошлое, - он пристально глядел ей в глаза, - что произошло тогда у Кирилла на дне рождения? Как получилось, что Даша мне с ним изменила?
Его вопрос развеселил Инну, - прежде чем ответить, она долго смеялась; наконец, отдышавшись, открыла всю правду.
- Да не изменяла она тебе, дурачок! Это розыгрыш, Кир придумал. А ты на него попался!
- Ничего себе розыгрыш! - не поверил Петр. - Будто я своими глазами не видел!
- А вам с ней клофелин в коктейли подсыпали. Ей - побольше, а тебе поменьше, чтобы быстрее очухался. - Она объясняла легко, даже с радостью, не понимая, как ранит его душу. - Дашка так и не вспомнила, как он ее, сонную, уложил в постель. А когда проснулась, сразу убежала.
Только сейчас до его сознания дошло - так вот оно что... вот как случилось на самом деле... Какую ужасную ошибку он совершил! Совершенно обескураженный, Петр подавленно молчал. Инна, решив, что ответила на его вопрос, стала прощаться:
- Огромное спасибо, Петенька, что выручил! Желаю тебе всего хорошего! Никогда больше не давай себя провести! - И как бы в утешение добавила: - А Кир ничего от этого не выиграл. Вас с Дашей поссорил, а она все равно его побоку! - И, очень довольная результатом визита, направилась к двери.
Глава 35. Прозрение
К ноябрьским праздникам курс химиотерапии принес положительные результаты: состояние Раисы Васильевны намного улучшилось; однако до выписки было еще далеко. В отсутствие матери Юля, как ни уговаривали ее Петр и отец, праздновать свой день рождения категорически отказалась.
- Без мамы - нет, ни дома, ни в ресторане! Какая радость, какой праздник, - скорее наоборот: тоска возьмет, что она не с нами!