Видя, что у приятеля вытянулось лицо, поспешил его успокоить:
- Да ты не волнуйся, отпущу в долг. Это добро у тебя не залежится! Пойдем уколемся. Мне тоже не по себе что-то... Иногда, поверишь ли, такое настроение... и жить не хочется.
- В самом деле, Алик, ты что-то скис, - согласился Кирилл. - И девки около тебя виться перестали.
- Так в этом все дело, - мрачно признался бывший сердцеед. Куда-то сила делась. Охота есть, а ничего не получается... Для чего жить тогда?
"Вот здорово! - мысленно позлорадствовал Кирилл - всегда жгуче завидовал успеху Алика у женщин. Но вслух лицемерно посочувствовал:
- Плохие дела, брат! Ты к врачам-то обращался? То-то я Марину у тебя редко вижу... А раньше проходу тебе не давала.
- Да уж, заездила меня, сука! - злобно поморщился Алик. - Клялась в любви, а сейчас на меня плюет. А что мне врачи? Я и без них знаю, что надо принимать, только все без толку! - Безнадежно махнул рукой. - Знаешь, Кир, верно говорят, что каждому мужику в жизни отпущено лишь одно ведро. Видно, я из-за таких сук, как Марина, раньше времени все израсходовал.
- Инке тоже от тебя немало досталось, - не выдержав, съехидничал Кирилл. - Но и она не стоила того, чтоб ты здоровье потерял. Знаешь, что выкинула эта сучка? Предала нас с тобой, вот что!
- Выходит, и она тоже?.. - пригорюнился Алик. - Как же так?
- Выдала нас с головой Петьке Юсупову! Рассказала про клофелин, который мы с тобой подмешали ему и Дашке! - яростно выпалил Кирилл. - Ездила к нему за деньгами и все выболтала. Вот и надейся на них, на этих...
- Не может быть! Ведь и она тоже мне в любви клялась... - вконец расстроился Алик. - Такое не прощают... Я отомщу!
- И я об этом только и думаю, - подхватил Кирилл. - Но как? До Петьки сейчас не достанешь!
- Доберемся и до него! А пока устроим отходняк этой сволочи Инке! Сам знаешь, как поступают с предателями. Беру это на себя!
Решение отомстить, видимо, его приободрило, он будто опомнился, вышел из спячки.
- Да что мы все о плохом... И без того тошно! Давай хоть на время забудем о наших врагах и о гадости жизни!
Достал шприцы, умело совершил процедуру, и, вскоре оба пришли в благостное настроение.
Навещая Дашу в больнице, Петр избегал встреч с ее родителями. Теперь, когда он знал, что она стала жертвой подлой выходки и его разрыв с ней накануне свадьбы - роковая ошибка, ему было стыдно смотреть им в глаза...
В начале третьей недели пребывания на больничной койке Даша почти поправилась. Ушибленный бок перестал болеть, синяк на лице исчез. Она отлежалась, неплохо отдохнула и прекрасно выглядела. Врачи рекомендовали остаться, пока окончательно не рассосется гематома, но она настояла на выписке.
- Спасибо, Петя, за внимание и за прекрасные условия лечения! Как видно, нет худа без добра! - благодарно улыбнулась она ему. - Последнее время я совсем измоталась - не было возможности даже почитать. А тут отлежалась и даже соскучилась по работе.
- Ну, положим, благодарить меня не за что, - возразил Петр. - Хорошо еще, что все обошлось. Это же по моей вине произошла авария!
- И вовсе нет! Сам знаешь, что виной всему тот пьяница, - справедливо заметила Даша. - Ты поступил правильно спас ему жизнь. Это - судьба, я на нее не обижаюсь.
- Может, ты и права, - согласился Петр. - Но у меня душа болит - вновь ты из-за меня пострадала... А машину твою я уже восстановил и оплачу все, что ты потеряла, пока была в больнице! Возражения не принимаются!
- Спасибо, Петя! Возражать глупо, да и отец с мамой будут довольны, просто ответила Даша. - По правде говоря, они на тебя очень сердиты.
- За прошлое?
- А ты как думаешь? - И грустно посмотрела на него. - До сих пор забыть не могут того скандала. Винят нас обоих, - добавила ради справедливости.
Глаза у нее наполнились слезами и давняя боль вновь пронзила сердце Петра. Даша такая любимая, желанная... он не выдержал и, схватив ее за руку, пылко произнес:
- Может, зря говорю это, но и молчать не в силах! Как узнал правду сам не свой! Так болит душа, так стыдно за то, что тогда сделал!
Судорожно перевел дыхание и с отчаянием договорил:
- Прошлого не вернуть! Но я любил тебя, люблю и буду любить всю жизнь!
- И я тебя, Петенька! непроизвольно вырвалось у Даши, и слезы хлынули потоком.
Не нашел Петр таких слов, которые ее утешили бы, его оправдали.. Молча страдал, не в силах облегчить горе любимой " Что толку рассказывать о моих обязательствах, о беременности Юли, о ее тяжело больной матери? - с горечью и отчаянием думал он. - Разве помогут слова, когда болит сердце и ничего нельзя изменить."
Так продолжалось минут двадцать, пока Даша не выплакалась. Потом достала из сумочки пудреницу, вытерла глаза, привела лицо в порядок.
- Ну все! Не будем больше об этом - слишком тяжело вспоминать. Лучше помоги мне собраться. - И улыбнулась через силу. - Ты ведь отвезешь меня домой?
- О чем ты говоришь? Машина нас ждет внизу. А твой "пежо" я оставил на платной автостоянке неподалеку от вашего дома. Между прочим, выглядит как новенький.
Рассчитавшись с клиникой и оформив документы, вышли из корпуса к ожидавшему их лимузину. Петр сказал водителю адрес, и они покатили по зимней Москве. Стояла оттепель; встречные машины окатывали струями грязной жижи; но в роскошном салоне лимузина было тепло и уютно. Наслаждаясь тем, что снова сидят рядом, они молчали, лишь обменивались горячими взглядами. Когда Петр, сопровождая Дашу, внес ее вещи в прихожую и поздоровался с открывшей дверь хозяйкой, Анна Федоровна лишь бросила на него враждебный взгляд, не удостоив ответом. Вышел встретить дочь Василий Савельевич; он-то не сдержался.
- И у тебя еще хватает совести переступать порог моей квартиры? - Он не скрывал ненависти и презрения. - Оставил бы вещи на площадке и мотал подобру-поздорову!
- Не горячись, папа! - попыталась охладить его пыл Даша. - Петя выполнил мою просьбу. И потом, я же тебе все объяснила.
- Что объяснила?! - взорвался отец - Этот подлец Кирилл что вам подмешал какую-то гадость? И за это тебя так позорить?! Ты что, не мог как следует разобраться? - набросился он на Петра. - Поступил как трус и подонок!