В конце недели он не выдержал напряжения и прямо с утра, едва проснувшись, схватил телефонную трубку.
- В чем дело? Что тебе мешает? - насел на него Кирилл. - Ты что уже пушку в руках держать не в состоянии?
- Не голоси! Надеюсь, тебя там никто не слышит? - зашипел на него Алик. - Не могу же я на это пойти очертя голову. Должен потренироваться в стрельбе, детально разведать обстановку.
- Я же тебе все рассказал, даже план начертил! - возмутился "заказчик". - Ну какого рожна тебе еще надо?
- Ишь какой нетерпеливый! А подумал, что будет, если меня повяжут?! разозлился тот. - Молчишь? То-то! Вчера ездил я туда - специально изучить пути отхода. Ты ведь с машиной меня ждать не будешь?
- Еще чего! Я тебе хорошо заплатил! - огрызнулся Кирилл, но все же поинтересовался: - Решил, как смываться?
- Нашел подходящий маршрутец, - удовлетворенно сообщил Алик. - Рядом там стройка. Я, как выбегу, сразу нырну за ограду - и оттуда на соседнюю улицу.
Помолчал и, не скрывая страха, признался:
- Я ведь почему тренируюсь в стрельбе? Мне нельзя промахнуться! Петька тогда от меня мокрое место оставит, сам знаешь.
- Да уж, в этом ты прав! - согласился Кирилл и повеселев, добавил: Ладно, тренируйся, только патроны все не расстреляй!
- Завтра с утра последний раз съезжу за город на тренировку. А в субботу, может, и покончим с этим делом, - заключил Алик. - Ты вечером ко мне приезжай. Обсудим, как заманить клиента. У меня план есть.
"Как всегда, гениальный", - насмешливо подумал Кирилл, кладя трубку.
Обещание, данное Аликом, подняло ему настроение, но, как оказалось, ненадолго. Не обнаружив на кухне завтрака, он вдрызг разругался с матерью.
Любовь Семеновна и в хорошие времена злоупотребляла ликерчиком и аперитивами, а в последние месяцы на почве личных неурядиц буквально топила горе в бутылке. Мало того, что совместное проживание с сыном ежедневно вызывало у нее стрессы, в связи с оскудением бюджета ее бросил любовник, Жорж, он же Юрий, и это окончательно подкосило ее все еще темпераментную женщину.
Всегда раньше следившая за собой, она теперь целыми днями, нечесаная и подшофе, бродила по квартире как неприкаянная. Но главная беда, и ее немедленно ощутил на себе Кирилл, - Любовь Семеновна перестала готовить еду - питалась всухомятку. Привыкнув, что дома проблем с едой у него нет, вынести этого он не мог и, не найдя, чем позавтракать устроил грандиозный скандал.
- Ты что это саботаж устроила, старая сука?! - Разъяренный Кирилл ворвался в спальню к матери, ничуть не смущаясь тем, что она полуобнаженная лежит на постели поверх одеяла. - Почему не приготовила завтрак?
- Что ты... шумишь? Я болею... - Любовь Семеновна плохо соображала успела натощак выпить полстакана неразбавленного джина; поняв наконец, что он от нее хочет, пробормотала: - Сам сделай... что-нибудь. Жил ведь один...
- А на что ты тогда нужна мне здесь, пьяная свинья? - завопил он, схватив ее за плечи. - Знаю, чем ты больна, сам такой! А ну, вставай немедленно!
- Отвяжись, негодяй! - немного протрезвев, наотрез отказалась мать. Ничего не буду делать, раз так со мной обращаешься!
- Как же еще с тобой обращаться, когда не выполняешь своих обязанностей? - с ненавистью бросил ей Кирилл. - Жрать дома нечего!
Любовь Семеновна была сильная женщина, окончательно протрезвев, вырвалась из рук сына.
- Постыдился бы, бездельник! - всхлипнула она, дотянувшись до халата и накинув его. - Не тебе, паразиту, толковать об обязанностях! Ты что же, всю жизнь собираешься сидеть у меня на шее?
- А что, только твоим любовникам можно?! - взвизгнул Кирилл, вне себя от отвращения к матери и от голода. - Обязана меня кормить, раз нахапала столько у отца, наставляя ему рога!
- Ах ты, мерзавец! Оскорбляешь мать и еще хочешь, чтобы я для тебя что-то делала?! - отчаянно заголосила Любовь Семеновна. - Ничего больше от меня не дождешься!
- Вот как? Я тебя заставлю! На, получай! - истерически заорал Кирилл, отвешивая матери оплеуху.
- Негодяй! Тюрьма по тебе плачет! - опомнившись, крикнула мать и запустила в него будильником.
- Убью, сука! - бросился он на нее и так толкнул в грудь, что она не удержалась на ногах и свалилась на кровать, больно ударившись головой о спинку.
Испугавшись того, что наделал, и понимая - ничего не добьется, Кирилл выскочил из спальни. Несчастная Любовь Семеновна лежала ничком, держась рукой за ушибленное место и остро переживая свою семейную трагедию: "Нет! Я этого не выдержу - сойду с ума от горя и одиночества! Чем я так прогневила Бога?.."
На следующий день Кирилл еле дождался вечера, чтобы поехать к Алику. Пообедал в дешевом кафе, - деньги кончались, а мать после вчерашнего скандала, похоже, и впрямь заболела и почти не выходила из своей комнаты. Невкусная еда, отвратительная обстановка грязной забегаловки как-то странно соответствовали его сегодняшнему настроению.
Своего киллера он застал дома: мрачен, выглядит скверно; открыв ему дверь, сразу скрылся на кухне - наверно, уже приготовил все для очередной инъекции.
- Только вернулся, жутко продрог - всего аж колотит, - взяв в руки шприц, пожаловался Алик, зябко поеживаясь. - Ничего, сейчас уколюсь и полегчает...
"Врешь! Опять у тебя ломка начинается, - не поверив, усмехнулся про себя Кирилл. - Уже жить не можешь без наркотика". И вроде бы сочувствуя произнес:
- Давай приводи себя в порядок! Разговор у нас ответственный будет.
Подсел к кухонному столу и, дав хозяину закончить процедуру, вытащил и разложил нарисованный им план подъезда. Прямо на глазах приободрившись и повеселев, Алик сел рядом и стал внимательно рассматривать план.
- Самое лучшее место, где удобно поджидать клиента, - Кирилл ткнул пальцем в бумагу, - ниша в стене напротив лифтов, как раз за кабиной консьержки.
И обосновал свое предложение более подробно:
- Ты укрыт от глаз дежурного вахтера: задняя стенка его кабины, в отличие от других, не остеклена. Входящие в подъезд тоже тебя не увидят, пока сам не выскочишь.