- Вот видишь, Раечка, и наука говорит то же самое, - благодарно на него посмотрев, оживился немного Лев Ефимович. - Как ни тяжело, как ни одиноко нам теперь без доченьки, но жизнь продолжается и тебе надо поскорее окончательно выздороветь!
- А когда ты, сестричка, поправишься, - подхватила Анфиса Васильевна, то, чтобы не ощущать одиночества и пустоты после безвременной утраты Юлечки, вам с Левой, может быть, стоило бы взять на воспитание, а еще лучше удочерить девочку-подростка из детдома.
Перевела дыхание и убежденно добавила:
- Думаю, Юлечка, если сможет это видеть, не обидится, а, наоборот, будет рада.
- Но для того, чтобы это стало возможно, тебе нужно обязательно вылечиться, - заметив интерес в глазах жены, дополнил ее мысль Лев Ефимович. - А осуществить это несложно - я ведь постоянно помогаю детдому, из которого вышел сам.
Поминки и дальше проходили очень тепло, по-семейному; обычай этот явно сказался благотворно на моральном состоянии неутешных родителей. Особенно это заметно было по Раисе Васильевне: к концу, когда все расходились, она настолько оправилась, что смогла проводить гостей.
На следующий день Петр с отцом и матерью на Белорусском вокзале провожали Яневичей, отправлявшихся, вместе с Анфисой Васильевной, поездом до Берлина. Раиса Васильевна уже выглядела вполне сносно и держалась по-деловому. Только при прощании, когда все присели в купе "на дорожку", снова опечалилась.
- Наверно, если Бог даст, увидимся еще с вами в Москве - когда будем возвращаться. Но я уже твердо решила: столица не для меня, жить будем на родном Алтае. Слишком много она нам принесла горя.
С мольбой подняла на Петра такие же, как у Юли, яркие голубые глаза.
- Зная твою порядочность, надеюсь, ты обеспечишь должный уход за ее могилкой в наше отсутствие. А потом... я позабочусь об этом сама, - голос у нее дрогнул, - если мне суждено поправиться.
После признания сына, что он замешан в убийстве, и его бегства из дома Любовь Семеновна совсем упала духом и разуверилась в будущем. Продолжала топить свое горе в вине, и беспробудное пьянство пошатнуло ее психику - все представлялось ей в черном цвете.
- Какая ужасная, бездарная у меня судьба! - пьяно бормотала она, валяясь на смятой постели и проливая обильные слезы. - Молодость свою я погубила... Ну зачем вышла замуж за нелюбимою?! Альфонсы меня только использовали, никто не любил! Неужели я так провинилась перед тобой, Господи?
Перебрав свои любовные связи и не вспомнив ничего стоящего, совсем уж пожалела себя, запричитала:
- За что же ты так наказал меня, Боженька, дав мне сына - морального урода? Ведь с детства вел себя как подлец, а теперь дошел до убийства! Разве я его этому учила? - Подвывая, она глотала пьяные слезы. - Ну в кого он такой негодяй? У нас все родственники - честные люди!
Ощущая внутреннюю пустоту и разочарование в жизни, совсем отчаялась.
- Ну зачем мне такая никчемная жизнь?! Мужа убили, сына посадят в тюрьму... Деньги скоро кончатся. Никто меня не любит, никому я не нужна! Да еще черти преследуют...
Любовь Семеновна в страхе накрылась с головой одеялом - в таком состоянии у нее начинались галлюцинации. Не сразу она расслышала, что настойчиво звонят во входную дверь... Очнувшись, откинула одеяло, набросила халат, босиком пошла в прихожую; заглянула в глазок - человек в милицейской форме... "Ну вот, пришли за Кириллом!" - мелькнуло в ее затуманенном мозгу, и она не ошиблась.
- А его нет дома! - перепуганная, сообщила она не отпирая двери. - Мой сын, видно, ждал вас - взял чемодан и куда-то уехал.
Милиционер строго потребовал:
- Открывайте дверь! Мы это проверим и заодно с вами побеседуем.
Когда Любовь Семеновна трясущимися руками отперла все дверные замки, вслед за ним в квартиру ворвались еще двое в бронежилетах с автоматами в руках. Бесцеремонно обыскали всю квартиру и, убедившись, что хозяйка сказала правду, ушли; милицейский офицер в чине капитана (он предъявил документы) пригласил ее на кухню для беседы.
Чувствуя необходимость срочно подкрепиться, Любовь Семеновна поставила на стол бутылку джина, два стакана, налила себе и жестом предложила ему сделать то же самое. Капитан не удивился - видел в ее комнате батарею пустых бутылок; вежливо отказался:
- Не могу, я на службе. Вы лучше скажите мне, Любовь Семеновна: куда мог направиться ваш сын? Мы ведь все равно его разыщем, но для него же лучше, если сделаем это быстрее. А лучше всего ему явиться с повинной!
После выпитой порции джина в хмельной голове несчастной женщины немного прояснилось.
- Вы сначала скажите мне, что он натворил? - Она опустила голову. - За что хотите арестовать?
- Ваш сын разыскивается, как соучастник двух убийств. Насчет него дал показания подельник, который уже задержан. Но нам это придется еще доказать.
- Боже! Кого же убил мой негодяй? - еле слышно выговорила она, ничуть не сомневаясь, что это правда.
- Двух молодых женщин. Свою старую приятельницу Инну и беременную невесту своего бывшего друга Петра Юсупова. - Капитан уперся в нее взглядом. - Вы их, наверно, знаете?
От ужаса у Любови Семеновны буквально поднялись волосы на голове.
- Не может быть!.. Конечно, знаю! И Инночку... с детства... и Петю... задыхаясь, пробормотала она и подняла на него безумные, вытаращенные глаза. - За что же он... Инну... и эту... беременную?
- Тот, другой, утверждает, что Инне они мстили, а вторую убили по ошибке, вместо Петра, - объяснил капитан.
Но, обезумевшая, Любовь Семеновна его уже не слышала. Ее больная фантазия нарисовала ужасную картину: вот подонок сын безжалостно душит несчастную Инночку... а теперь, с знакомой злобной ухмылкой, хватает за горло ее, мать...
- Помоги-ите! - закричала она, срывая пуговицы на вороте халата, теряя рассудок. - Хочешь убить и меня, негодяй? Мало того, что оскорбляешь... даешь волю рукам... теперь задушить решил... родну-ую ма-ать?!
Несчастная повалилась на пол и забилась в нервном припадке; на губах ее выступила пена. Капитан испугался за ее жизнь: явно психически нездорова, а это известие ее совсем доконало; достал из футляра мобильник и стал вызывать "скорую помощь".
Кирилл неплохо устроился в уютной квартирке у стриптизерши казино Лолы. Пока не раздобудет фальшивые документы, ему лучше прятаться в таком мегаполисе, как столица. До того, после крупных выигрышей, два раза у нее ночевал, сорил деньгами. Лола, пышногрудая жгучая брюнетка, охотно согласилась его временно приютить, стоило ему выложить перед ней кругленькую сумму зелеными.