Впереди темнели мостки, к которым были привязаны лодки, скоро открылся и вид на деревню, и Рина заметила то, чего не увидела в первые секунды, потому что все вокруг было залито по-вечернему золотистым сиянием. Рина думала, что это закатное небо отражается в стеклах домов, но, похоже, свет шел изнутри. Тут и там поднимался темными столбиками дым от коптилен. И сараи у берега не были наполовину утопленными в воду и гнилыми. И доски на пирсе казались крепкими и твердыми. И пришвартованные лодки выглядели так, будто с них только что сошли рыбаки.
Пока Рина разглядывала Рыбоводье, прямо перед ней раздался шлепок, и она вскрикнула. Над водой показалась голова темноволосого мальчишки лет десяти. Он выплюнул соленую горечь и весело забарахтался, поднимая вокруг себя пенные волны.
– Ты бестолочь, Радмир! – крикнула ему с причала пухленькая босая девочка в разноцветной, как плетеные коврики, которыми торговали деревенские женщины, накидке. – Мама тебя убьет! Вода уже холодная!
– Ничего не холодная! – заявил мальчишка, сделав кувырок. – Она вон плавает! – Он указал пальцем на ошеломленную Рину. – Мама сказала, что плавать нельзя, если никто уже не плавает, а она плавает!
– У тебя уже губы темные! Вылезай! – настаивала девочка. – Домой пора!
«Она имела в виду синие?» – подумала Рина, но губы мальчика, и правда, потемнели, а не посинели. Выглядело довольно жутко.
– Ну вот и иди домой сама, а я еще поплаваю!
– Мама меня накажет, если я тебя тут оставлю одного! Вот утонешь и пойдешь на корм рыбам!
– Не дождешься, дурочка-Сарочка! – Радмир продолжал плескаться в воде, крикливо распевая: – Сарочка-дурочка! Толстая, как бочка! Вышла темной ночкой в поле без сорочки! Дурочка-Сарочка! Женихов искала! Сарочка-дурочка! Всех пораспугала!
Девочка расплакалась, и Рину это словно бы пробудило. Она решительно подгребла к мальчишке, схватила его за руку и невольно вздрогнула, ощутив, какая она теплая.
– Ты чего? – удивился тот, отплевываясь.
– А ну марш на берег! – потребовала Рина.
Обычно, когда она пыталась вот так командовать Альбертом, он только сильнее раззадоривался, но этот мальчишка явно испугался. Может, что-то во взгляде Рины, или в ее виде, или в цепкой хватке напугало его, и он торопливо поплыл к берегу. Девочка перестала плакать, подбежала к брату и стала суетливо растирать его своей пестрой накидкой. Глядя на них, Рина ощутила сильный укол тоски по Альберту. Она, прихрамывая, вышла следом, все еще с тревогой размышляя, иллюзия вокруг нее или нет.
– Пошли отсюда, – буркнул Радмир, поднимая свою одежду. – Она странная какая-то.
Он схватил сестру за руку, и они вдвоем побежали к деревне. Рина осталась смотреть им вслед, стуча зубами от холода.
– Так, ладно, – пробормотала она вслух. – Будем рассуждать логически. Я не выбралась назад, но хотя бы не провалилась в какую-нибудь шахту Ветродуя – уже хорошо. И чувствую себя так, будто я все еще в своем теле. Еще тут есть люди. Они живые и теплые. На холме стоит Букашка. И все такое… нормальное… Что, если я умудрилась снять проклятье, и мир вернулся в нормальное состояние? Ну а вдруг!
Нервно оглядываясь по сторонам и стараясь беречь больную ногу, Рина стала огибать холм, чтобы выйти к его пологому склону, когда услышала вдалеке знакомый звук велосипедного звонка.
«Не может быть!»
Она забыла об осторожности и понеслась к дороге, игнорируя боль, мелкие камни под босой ступней и кусты колючки. Выбежав на торговый тракт и посмотрев на холмы, Рина, и правда, увидела знакомый велосипед. На этот раз он не крутил колесами сам по себе: на нем ехал Клим с рюкзаком за плечами. Он гнал коз домой, зажав в зубах травинку, и велосипедный звонок дребезжал на кочках.
– Клим! – позвала Рина, но получилось совсем хрипло. Тогда она прочистила горло, набрала в грудь воздуха и крикнула снова, теперь уже изо всех сил: – Кли-и-им!
Он услышал. Остановился, одной ногой придерживая велосипед.
– Клим, это я! Это я!
Рина радостно запрыгала на одной ноге и замахала руками. Сейчас ей было без разницы, иллюзия это или нет. Вместе с дорожками морской воды по щекам потекли горячие слезы.
Клим посмотрел на коз, которые лениво брели к дому, явно переживая, что они опять разойдутся, но все-таки поехал к Рине. Она похромала ему навстречу, стараясь не думать о том, как сейчас выглядит.