— Конечно, я — за! Но ты, Юленька, крепко подумай: готова ли к тем трудностям, что ожидают тебя в пути? — предупредил он ее. — Тайга — это не только романтика, а еще комары, мухи, плохое питание, отсутствие привычных удобств.
И сделав паузу, ободряюще добавил:
— Но уверен — ты получишь незабываемые впечатления от нашего похода и как студентка Медицинского успешно справишься со своей ролью, но все-таки… — он снова замялся, — чтобы получить согласие родителей, подумай, как их убедить — они ведь приведут те же доводы, что и я.
Юля прекрасно понимала, какой бурный протест вызовет ее желание у родителей, и не только из-за неудобств в пути. В тайге и без того достаточно опасностей, чтобы подвергать им единственную дочь. Никогда бы не получить ей согласия отца и матери, если бы присутствовал Петр — наверняка принял бы их сторону.
Однако получилось так, что в этот момент он, используя удобную паузу, улетел в Москву, чтобы повидаться перед новым трудным походом со всеми родными и решить кое-какие дела. И Юля, при активной поддержке Глеба, сумела добиться своего. Правда, разговор вышел тяжелый.
— Мы понимаем, доченька, твое желание познать неизведанное, и не возражали бы, если бы это не было так опасно! — твердо заявил Лев Ефимович и с упреком покачал головой. — Неужели тебе ничуть не страшно — после того, что перенес Петя?
— А чего мне страшиться? Ситуация ведь совсем другая. Юля хорошо подготовилась к разговору. — Я иду вместе с опытными, бывалыми людьми, буду находиться под личной опекой Глеба.
— Не сможет он за тобой ходить как нянька. У него много своих дел, и потом… — разволновалась Раиса Васильевна, — представляешь, как станешь жить там — одна, среди грубых мужиков… В палатке, без всяких удобств…
— Во-первых, я там буду не в единственном числе, — объяснила ей Юля. — В нашей группе — Клава, которая ходила в тайгу с Петей. Ее берут в качестве поварихи и прачки.
— Но она-то — привычная к этим условиям деревенская девушка. А тебе зачем испытывать такие жуткие неудобства? — не сдавалась мать.
Однако переубедить Юлю оказалось невозможно — в хрупком ее теле жила отважная душа. Убежденная в своей правоте, она горячо возразила:
— Понимаю, что придется испытать неудобства. Но знаю и то, что мне представляется единственный шанс побывать в дикой тайге! Будет ли у меня еще такая возможность? Сами знаете — никогда!
— Но стоит ли ради этого рисковать жизнью? — вступил отец. — Вспомни рассказ Пети! А если ночью вдруг нападет медведь или волки? Как вы спасетесь с этой Клавой, если даже будете спать в одной палатке?
— Не нужно преувеличивать опасность, — укоризненно взглянула на отца Юля. — В группе полно смелых мужчин, знающих тайгу. Можете не сомневаться — они нас защитят!
— А как же наши с тобой туристические путевки в Анталию? Неужели лучше принести себя в жертву комарам, чем купаться в теплом море? — пустила в ход последний аргумент Раиса Васильевна. — Пожалела бы хоть меня! Из-за твоих причуд я остаюсь без отдыха.
— Теплое море от меня не уйдет. Не в этот, так в следующий раз! — отвергла ее доводы дочь. — И отдых срывать не надо — возьми с собой приятельницу!
— Ну что с тобой поделаешь! — первой сдалась Раиса Васильевна. — Мучайся, раз пришла такая охота. Но только если за тебя поручится Глеб!
— В этом можете не сомневаться! — весело заверила Юля, в душе празднуя победу. Давно уже по-женски осознав, какие чувства питает к ней начальник экспедиции, она не сомневалась в его согласии.
По случаю приезда домой Петра за столом в квартире его родителей на Патриарших прудах собрались все его близкие. Даже Оленьку и Надю привезли повидаться с братом из Радищева, куда выехал на лето детский сад. Все радовались сенсационному успеху Петра.
— Что Петя встретил старого золотоискателя, мир праху его, — перекрестился дедушка Степан Алексеевич, — это, конечно, чистая случайность, но вот что они нашли золотое месторождение — это уже закономерность: судьба благоволит только к сильным и упорным в достижении цел«.
— Я тоже считаю: не будь он таким сильным, ловким и выносливым, — убежденно поддержал тестя Михаил Юрьевич, — то, имей хоть семь пядей во лбу, не сумел бы выйти победителем в тяжелой борьбе го стихией и злоумышленниками. А ты как считаешь, сын?
— Чего уж тут говорить… Ты прав, папа, конечно! — благодарно подтвердил Петр. — Я и выжил там только благодаря силе и выносливости… да еще потому, — добавил он, обведя всех счастливым взглядом, — что люблю вас очень и не хотел огорчать, погибнув в тайге.
— А этот старик, покойный Терентий Фомич, — тихо спросила бабушка Вера Петровна, перекрестившись, — так и остался погребенным под грудой камней?
— Только до тех пор, как начнем там работы! — твердо заявил Петр. — Откопаем его, и похороним согласно завещанию в Добрынихе, как положено по христианскому обычаю. А на месте гибели установим мемориальную доску.
Он помолчал, вспоминая.
— Замечательный был старик! И главное, сумел достичь своей цели, хоть и ценой жизни. Помянем его светлую душу! Без него не видать бы мне такой удачи!
Взрослые молча, не чокаясь выпили, а когда окончилась траурная пауза, тетка Варвара Петровна, как всегда непосредственная, спросила:
— А что, Петя, найденное вами месторождение и вправду так богато золотом? Ты у нас теперь, наверно, станешь этим… «новым русским»? — не удержалась она, чтобы не выразить своего отношения к нуворишам.
— Ну, Варя, ты и скажешь! — одернул ее профессор Никитин, смущенный откровенностью жены. — Петю богатство не испортит.
Однако Петра прямота тетки нисколько не обидела.
— Да нет, надеюсь, никогда «новым русским» не стану, — успокоил он Варвару Петровну. — Ведь к ним почему относятся насмешливо и даже с презрением? Бессовестные они, некультурны, благополучие построили, как правило, за счет других.
Он посмотрел вокруг — как относятся к его речам? Все слушали — что он дальше скажет?
— Знаете, я считаю, если богатство добыто благодаря предприимчивости и честному труду, — нужно это приветствовать — оно служит всему обществу. И тем больше ему дает, чем культурнее и патриотичнее люди, добившиеся успеха.