Это почему же? — не сдавалась тетка. — Какая польза всем, например моему мужу профессору, от того, что кто-то богат?
— Польза в том, Варенька, — ответил за сына Михаил Юрьевич, — что честные предприниматели платят в казну львиную долю налогов. Ну и еще те из них, у кого есть совесть, кто страну свою поддерживает материально науку, искусство.
— Ладно, рано еще делить шкуру неубитого медведя, — вмешалась Светлана Ивановна, решив прекратить бесполезный спор. Дайте Петеньке сначала разбогатеть, а там посмотрим. Надеюсь, он нас не посрамит! — И с любовью взглянула на сына.
— Вот, это ты правильно сказала! — одобрил Степан Алексеевич. — Честно разбогатеть в наших условиях, очень даже непросто! Обдирают предпринимателей и коррумпированные чиновники, и криминал.
— Да уж! С этим Петру придется столкнуться по полной программе! — подтвердил Михаил Юрьевич. — Но я помогу ему отбиться от этих акул, иначе сожрут!
— И когда кончится эта беда? — вздохнул Никитин. — Так надеялся, когда защищал в «живом кольце» молодую демократию, — наконец-то у нас закон будет править, народ вздохнет свободно… А его до сих пор обирает всякая нечисть!
Сами мы в этом виноваты! Позволяем проходимцам, пробравшимся к власти, манипулировать собой, нарушать законы, — удрученно заметил Степан Алексеевич. — Не научились пользоваться главным, что дает демократия, — своим избирательным правом.
— Это верно! Умели бы прогнать тех, кто обманул, — вновь избранные лучше служили бы народу, — согласился с ним профессор Никитин. — Остается надеяться, что когда-нибудь так и будет!
После обеда семейство Никитиных отбыло домой; уехали к себе в Марьино Степан Алексеевич с Верой Петровной, отец укладывал спать Наденьку и Олю. Светлана Ивановна воспользовалась тем, что осталась с сыном наедине.
— Ну как, успокоилось немного твое сердце? Ты, Петенька оказался во всем прав. — Хотя поначалу мне и казалось, что произошла нелепая ошибка.
— Ты это о Даше, мама? Есть какие-то новости?
— Да не то чтобы… — замялась Светлана Ивановна, боясь снова его растревожить. — Ну, в общем, видела я Дашу с Кириллом в театре… Сидели в первом ряду партера.
К ее удивлению, сын отнесся к этому сообщению спокойно.
— Да я уже примирился, мама. Хотя честно скажу — до сих нор испытываю боль, когда вспоминаю о их предательстве. Ведь я тогда сразу потерял все — невесту, своих друзей. Хотя, какие они мне были друзья? Особенно Кир — подлый лицемер.
Петр вздохнул и, желая покончить с неприятной темой, пытливо взглянул в глаза матери.
— А отец ничего тебе не говорил о дочери Яневича?
— Вот оно что, — улыбнулась Светлана Ивановна, разгадав причину спокойствия сына. — Видно, понравилась тебе эта Юля? Наслышана о ней. Папа говорит красивая девушка!
— Ты, мамочка, только ничего такого не думай… Мы с Юлей еще мало друг друга знаем. Но знакомство с ней помогает мне переносить боль потери,
— Вот и хорошо. — Светлана Ивановна решила, что еще рано углубляться в эту тему.
— Тебе бы отдохнуть немного, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое к чаю. Через полчасика позову вас с отцом. — И поднялась, чтобы пойти на кухню, но поддалась сердечному порыву — обняла и нежно поцеловала сына, приговаривая: — Как я счастлива, Петенька, видеть тебя дома!
Петр вернулся в Барнаул за неделю до начала экспедиции и сразу занялся проверкой готовности своей группы. Узнав, что вместе с людьми Глеба в тайгу отправится Юля, не сказал ни слова — тем более что Юли в городе не было — она в Добрынихе с начальником экспедиции, он формирует отряд из местных жителей и специалистов по проектированию дорог.
Согласно договоренности группа во главе с Петром, состоящая из горняков и строителей, первой прибывает на место работ. Задача — оборудовать строительную площадку, бытовки, складские помещения; доставить элементы конструкции подвесного моста к ущелью. При этом, было запланировано, Петру надлежит, развернув работы, откопать погибшего напарника и на вертолете доставить тело в Добрыниху для предания земле.
Из уважения к памяти покойного решили: отряд Глеба Сытина выступит в тайгу на следующий день после похорон, а Петр вернется на место работ, согласовав с начальником экспедиции, как состыковать действия обеих групп для наведения моста через ущелье.
«Надо отговорить Юлю от похода, — думал Петр уже на борту вертолета — его группа летела к месту закладки прииска. — Если так уж хочется хлебнуть экзотики, заберу ее с собой. Пусть поживет с нами у водопада — все же хоть какие-то удобства».
Командир экипажа передового вертолета ранее уже совершал посадку в золотоносном распадке, приземление обошлось без осложнений. Вся группа Петра, за исключением летчиков, тут же принялась за работу. Начали с того, что расчистили ровные площадки, соорудили навесы и разгрузили оборудование: элементы конструкций, стройматериалы и все остальное имущество, доставленное на вертолетах.
Строители тут же стали возводить камнезащитные стены, собирать бытовки, а горняки иод руководством Петра — разбирать завал, под которым покоилось тело Терентия Фомича. Потребовалось не более получаса, чтобы дружными усилиями извлечь его из-под обломков обрушившейся скалы.
У Петра болью сжалось сердце, когда он увидел изуродованные останки своего верного напарника. Тяжелые глыбы перебили и буквально расплющили тело, но, по счастью, пощадили голову, лишь немного ободрав кожу. Ледяной холод каменной гробницы предохранил от разложения. «Хорошо, что умер еще до обвала, — пришло в голову Петру. — Хоть боли не испытал, не мучился…»
В траурном молчании тело покойного завернули в саван и поместили в гроб, привезенный на вертолете. Петр, сопровождая его, вылетел в Добрыниху, — местные жители и Глеб организуют похороны по старому обряду. На время отсутствия Петра замещал прораб.