– Что сделал Шан… советник Шан? – спросила Мин Сянь.
– Я сказал ему, что постараюсь сохранить жизнь наследнику, если он уговорит императрицу взять вину на себя. Если он утащит еще и великого наставника, то это бы спасло положение наследного принца. Все можно было бы свалить на императрицу и ее страх перед Вторым сыном императора. – Вэй Шаопу взглянул на Мин Сянь. Та молчала, глядя на кувшин на столе. Поэтому он поспешил продолжить, и каждое его слово било по самым болезненным рубцам на сердце императрицы. – Шан Юй был настолько глуп, что согласился! Он отчаянно стремился спасти наследника, и, хотя способ ему не нравился, он не мог придумать лучше. Он даже – представьте себе – предлагал взять всю вину на себя! Я отмел эту идею – слишком очевидно, слишком глупо. Он удивил меня тогда своей дуростью. Как будто что-то отключило его мозги, он совершенно не думал о том, что делает, когда потребовал от меня подписать тайное соглашение.
– Значит, соглашение – правда? – тихо спросила императрица.
– Верно, оно действительно было. В нем мы согласились не выступать друг против друга и поделили сферы влияния при дворе. Эта бумага хранится в моем кабинете под третьей доской от стены с каллиграфией с горами, – просто признался Вэй Шаопу. Он знал, что ему-то терять нечего, но не мог отказаться от возможности затянуть в эти мутные воды и великого советника. Эта бумага доказывала вину и участие великого советника в сговоре для свержения императрицы Чжэнь и великого наставника, а также во введении императора в заблуждение.
– И он это сделал?
– О, сделал. Он немедленно отправился во дворец. Я не знаю, как он убедил императрицу и великого наставника, но те согласились, что это единственная возможность спасти наследника. О глупцы, ослепленные любовью! – В презрении Вэй Шаопу скривил губы. – Вот что делает любовь с людьми, Ваше Величество. Она ослепляет их и превращает в идиотов. Императрица Чжэнь рискнула всем, что у нее было, ради сына и проиграла. Шан Юй убедил императора – уже тогда он имел колоссальное влияние на прежнего императора, только из-за этого я решил сотрудничать с ним, – что императрица Чжэнь говорит правду. Эта женщина была мертва, великий наставник подписал все показания, но…
– …но вы нарушили соглашение, – закончила за него Мин Сянь, поднимая взгляд на дядюшку.
– Верно. У меня и в мыслях не было оставлять наследника в живых. Если бы он был жив – передал бы он вам трон, Ваше Величество? Только из-за меня вы сидите на самом высоком месте в Поднебесной! Только благодаря мне вы – императрица! – воскликнул министр Вэй, ударяя по столу.
– Мы никогда не просили вас об этом, – холодно отчеканила девушка, резко поднимаясь с места. Она не желала больше ни минуты проводить в обществе этого человека.
– Пусть я обманул советника, но подписанное тайное соглашение осталось. Оно доказывает его вину. Поэтому вам придется казнить Шан Юя, – сказал Вэй Шаопу так, будто эта мысль доставляла ему откровенное удовольствие. – Человека, который столько лет любит вас.
– Любовь ослепляет, – ответила ему Мин Сянь, расправляя плечи. – Прощайте, дядюшка.
– Все, что я делал, было ради вас, и в итоге мы добились своего! – сказал тот, наливая из кувшина отравленное вино в чашу и салютуя ей. – Птенец наконец расправил свои крылья и полетит! Жаль, что меня не будет, чтобы засвидетельствовать это. Я столько лет контролировал вас, что этот поворот почти не огорчил меня. Хотя нет, ваш слуга врет вам – очень огорчил. Безвольная девчонка стала могущественной императрицей, но отвергла руку, которая возвела ее на трон. Прощайте, Ваше Величество! Тысяча лет императрице!
Мин Сянь быстро вышла из камеры, все еще слыша в ушах его крик: «Тысяча лет императрице! Все ради вас!» Возможно, до конца жизни перед ней будет стоять это лицо этого человека, ухмыляющегося от осознания того, что разрушил своей племяннице жизнь.
Бумага в самом деле оказалась в кабинете в поместье Вэй. Мин Сянь уставилась на тайное соглашение пустым взглядом, глядя на доказательство невероятной глупости Шан Юя. Она медленно подняла взгляд на нового верховного цензора.