– Бывшая императрица кажется мягкой, но вот этот Мин Цзянь… Очень уж грозный. Кто знает, какие у них отношения. Нам пока следует быть осторожными.
– Верно-верно, у меня от этого господина Мина мороз по коже, – подтвердил другой чиновник, передергиваясь.
Они снова уселись, принявшись в спокойной атмосфере допивать вино.
Между тем Чжоу Су довел бывшую императрицу до покоев, выделенных ей магистратом (тот отдал гостям все восточное крыло дома, так что здесь не было никого, кроме слуг гунчжу), и развернулся, нос к носу столкнувшись с Шан Юем.
– Кажется, Ее Высочество снова перепили, – недовольно наморщив нос, сказал старый евнух. – И еще она забрала у этого слуги кувшин вина.
– Понятно, спасибо, евнух Чжоу, – кивнул мужчина, заходя в личные покои Мин Сянь и закрывая за собой панельные двери. Евнух Чжоу некоторое время постоял у дверей, а потом, подумав, что они и без его помощи разберутся, поспешил в свою комнатку, чтобы отдохнуть. Слова о том, что покои «Мин Цзяня» находятся совсем в другой стороне, он благоразумно проглотил – в конце концов, принцесса не просто так спасла Шан Юя. Незамужний статус старшей принцессы… видимо, недолго останется таковым. Чжоу Су в его возрасте был довольно проницательным. Иначе он бы никогда не стал старшим дворцовым евнухом.
Шан Юй запер двери и некоторое время постоял, привыкая к полумраку. Горело несколько свечей, но в целом в комнате было довольно темно. На кровати сидела Мин Сянь с кувшином в руке. Она отпила прямо из горла, а затем уставилась на вошедшего.
– У тебя есть своя комната, – недовольно произнесла она, разглядев Шан Юя.
– Этот слуга не хочет сегодня спать в одиночестве, – хитро улыбнулся мужчина. На самом деле между ними почти ничего не изменилось с момента открытого признания их взаимных чувств, и это несколько напрягало Шан Юя. Во время поездки сюда они постоянно отдыхали в одной повозке, но на постоялых дворах и в резиденциях чиновников, приглашающих их отдохнуть, всегда были в разных комнатах. У них почти не было времени побыть наедине, кроме тех моментов, когда они были в пути, но Мин Сянь часто укачивало, и большую часть времени она либо дремала, либо сидела впереди с Чжоу Су, чтобы подышать свежим воздухом. Бедному Шан Юю не удалось урвать ни одного поцелуя за месяц пути!
Мин Сянь скорчила гримасу, а затем подняла кувшин, намереваясь снова выпить, но Шан Юй оказался проворнее – он вырвал кувшин из рук бывшей императрицы и уселся рядом, отставляя его в сторону. Мин Сянь нахмурилась и попыталась отсесть, но была поймана в кольцо рук.
– Что ты делаешь? – спросила она недовольно, но в ее голосе Шан Юй услышал страх.
– Ты избегаешь меня всеми возможными способами, – это был даже не вопрос, а утверждение.
– Не избегаю, – упрямо отозвалась та, делая еще одну попытку вырваться. От нее пахло алкоголем, абрикосовой сладостью и морозной свежестью.
– Избегаешь. – Шан Юй взял ее за подбородок, поворачивая лицо девушки к себе. – Ты боишься?..
– Чего мне бояться?! – вспылила бывшая императрица, вырываясь, но в тусклом свете свечей Шан Юй увидел, как густо она покраснела.
– Меня?
– Сюин, ты переходишь все границы, – грозно сказала Мин Сянь, смело поворачиваясь к нему. – Эта принцесса ничего не боится! Просто…
– Просто что? – спросил Шан Юй, глядя, как лицо девушки становится все краснее.
– Существуют же какие-то правила приличия! Я как-никак старшая принцесса, и я… – забормотала она, чувствуя, как горят щеки.
– Тогда стань моей женой, – просто отозвался мужчина. – Завтра же.
Мин Сянь вскинула на него широко распахнутые глаза, а затем тут же отвела их.
– И это, по-твоему, сватовство? – недовольно пробубнила она. – Столько лет ждать, и ради чего…
Шан Юй крепче сжал ее в объятиях и еле слышно усмехнулся, но она все равно заметила.
– Ну вот, ты еще и смеешься надо мной. Я завтра же прикажу Чжоу Су тебя выслать в столицу, пусть тебя там казнят, как беглого прест… – все бранные слова Мин Сянь были прерваны поцелуем – мягким, нежным, как лепесток цветка. Шан Юй целовал ее со всей любовью, на которую был способен, держа ее лицо в чаше ладоней.
– Цюй-Цюй, я тоже ждал много лет. Я полюбил тебя, когда только увидел. Эти испачканные в чернилах руки, злой взгляд, вздернутый нос… – Он поцеловал ее в одну щеку, затем во вторую.
– Ну да, не обманывай меня, как же. Ты меня чуть не раскрыл перед отцом-императором. Какая тут любовь? Я вот хотела тебя пристукнуть в ту первую встречу, – ответила она, хотя ее уши горели так, будто их долго терли.