Мин Сянь сидела в одиночестве по левую руку от императора, пытаясь побороть зевоту и потягивая вино. Иногда она переглядывалась с императором, который еле сдерживал хихиканье из-за какого-нибудь старого чиновника, рассказывающего про приезд очередной легендарной личности в Вэньчжоу. Ей было неимоверно скучно и, что ж греха таить, немного одиноко. Она не видела Шан Юя уже несколько дней, и это был самый долгий срок, на который они разлучались за последние два года.
Только когда разговор зашел об Императорской академии Цилинь, Цюйцинь оживилась и принялась с жаром рассказывать, что на завтра назначены вступительные экзамены, где она сама планирует отобрать и несколько личных учеников.
– Тетушка следует своей мечте пополнить ряды величайших художников Нашей империи, – с усмешкой сказал молодой император.
– Что вы, Ваше Величество, – от неожиданности та даже закашлялась. – Эта подданная лишь хочет, чтобы империя процветала, а искусство – неотъемлемая часть культурной жизни любой страны.
– Что верно, то верно, – кивнул Цзи Хэ. – Что ж, посмотрим, какие дарования приехали в Вэньчжоу для поступления в Академию Цилинь.
Мин Сянь согласно кивнула. Она отставила вино, осознав, что выпила уже слишком много.
Когда все посетители наконец разошлись и она проводила императора до покоев и вернулась в свою комнату, Цюйцинь устало повалилась на кровать, чувствуя себя совершенно без сил. Она даже не разделась – уснула прямо так, уткнувшись в подушку, которая все еще пахла Сюином.
Экстра 3.2
Академия Цилинь
Мин Сянь и император сидели на деревянном возвышении во дворе Академии: император посередине, сбоку от него в кресле старшая принцесса, с другой стороны – Ши Гуань в своей неизменной маске. Перед каждым стоял небольшой столик, на котором были фрукты и холодное вино, а над головами их раскинулся навес от солнца. Благодаря этому им было не слишком жарко.
Перед помостом на большом пространстве расставили столы, над которыми склонились кандидаты в ученики Академии Цилинь. На каждом столе лежали кисти, бумага и тушь. Задание у всех было одно – изобразить строчку из стихотворения, и у всех строчки были разные. Мин Сянь сама лично отбирала стихи и теперь предвкушала, что же она увидит.
– Интересный вступительный экзамен, – сказал ей Цзи Хэ, просматривая список стихотворений. – Но не слишком ли сложно? Чтобы выполнить это задание, нужно не только уметь рисовать, но и обладать талантом к поэзии, чтобы правильно трактовать слова великих.
– Ваша подданная хотела, чтобы будущие ученики Академии были не только одарены художественно, но и обладали широким кругозором и разбирались в трактатах, – отозвалась Мин Сянь.
– Так вы выращиваете будущих чиновников для столицы, – хихикнул Цзи Хэ. Несмотря на юный возраст, он был очень проницателен.
– Искусство не может помочь управлять страной, но люди, познающие мир через него, точно станут отличным подспорьем для двора и Вашего Величества, поскольку эта подданная уверена, что искусство помогает развивать ум, – кивнула Мин Сянь.
– Ваше Высочество все отлично продумали, – сказал Ши Гуань, улыбаясь принцессе. Мин Сянь вернула ему улыбку. Ши Гуань ей нравился – годы вдали от родины заострили его ум и проницательность, и из обычного военного чиновника мелкого ранга он сделался мудрым наставником, который оказывал неоценимую помощь императору и пользовался его абсолютным доверием. Уже начали ходить слухи, дошедшие и до Вэньчжоу, что Ши Гуань – это новый великий советник, который постепенно собирает в своих руках все большую власть и может угрожать безопасности трона. Однако Мин Сянь совершенно не беспокоилась на этот счет – раз Цзи Хэ уверен в его лояльности, волноваться не о чем.
К тому же это было уже давно не ее дело. Чиновники, когда она отреклась от власти, полагали, что это лишь хитрый ход императрицы, чтобы править из-за трона, поскольку всем было очевидно влияние Мин Сянь на Цзи Хэ. Однако ее поспешный отъезд из столицы и то, что два года она вообще не поддерживала никаких отношений со столичными чиновниками, поставили всех сплетников в неловкое положение. Они недоумевали: собирает ли старшая принцесса на границе войска, чтобы отделиться от Северной Сунь, или же планирует переворот, как только перестанут говорить о ее роли в убийстве двух братьев? Словом, все придворные, приехавшие с новым императором, с подозрением посматривали на окружение в Вэньчжоу. Им все казалось, что императора схватят в заложники или убьют, и они совершенно точно не ожидали, что тетя и ее царственный племянник будут болтать, как близкие родственники, и обсуждать политические дела без всякой секретности.