– Матушка, вы слишком переживаете, видите, все хорошо кончилось, – Мин Синь ласково взял ее за замерзшие руки. – Первый брат попросил за нее и Сюина. Правда, они так замерзли…
Словно в подтверждение этих слов Шан Юй громко чихнул и тут же закрыл рот рукой, вытирая текущие сопли.
– Ох, что же это, что же! Ин-цзы, немедленно прикажи принести горячего чаю! – обратилась она к служанке. – Мэй-эр, отправь прислугу на кухню, чтобы подогрели каши для Четвертой принцессы и Сюина. И что же вы стоите? Проходите скорее!
Она поспешно пошла внутрь дворца, непрерывно оглядываясь. На ее лице было написано такое искреннее беспокойство, что у Шан Юя потеплело на сердце. Мин Сянь не переставала тереть глаза и шмыгать носом.
– Я, пожалуй, пойду, – тактично напомнил о себе наследный принц. Все-таки его матушка, императрица Чжэнь, и наложница Шуан были какими-никакими соперницами, и ужинать в ее дворце…
– Брат! – подняла на него большие глаза Мин Сянь. – Ты что, вот так уйдешь? – с искренним изумлением ребенка спросила она.
Мин Сюань замешкался. Мин Синь тут же бросился уговаривать его:
– Всего одну миску каши. Моя матушка готовит лучшую кашу Лаба в мире!
– Право, наследный принц, – даже наложница Шуан присоединилась к уговорам. Под тройным давлением наследный принц быстро сдался.
– Хорошо.
Через некоторое время они все вместе сидели в теплой комнате за одним столом. Быстро отогревшись от холода, дети пересмеивались и дразнили друг друга. Наложница Шуан с улыбкой подкладывала им каши, журя Мин Синя за излишнюю горячность.
– А что бы произошло, если бы наследный принц там не оказался? – восклицала она, и ее мягкое сердце замирало от испуга от этой мысли.
– Что вы, матушка, отец-император хоть и грозен в гневе, но любит А-Цюй. Тем более старший брат вступился за нее! – бахвалился заслугами Мин Сюаня Мин Синь, словно они были его собственные. Наследный принц смущенно почесал кончик носа, отводя взгляд. Он заметил, что Шан Юй тихо сидит с краю, не прикасаясь к каше. Мальчик большими глазами следил за беседой и совсем ничего не ел. Он подтолкнул миску к Шан Юю.
– Кушай, пока горячее, – тихо сказал он, пока Мин Синь и наложница Шуан в чем-то друг друга убеждали, не желая уступать.
Сюин поднял глаза на наследного принца, смотрящего на него с теплой улыбкой, и взял миску с кашей в руки.
– Спасибо, – тихо сказал он. Каша была сладкой, как и чувства в его сердце.
Глава 10
Младший цензор
Утреннее собрание следующего дня, казалось, было наполнено каким-то напряжением. Прежде всего потому, что все придворные то и дело замечали яростное выражение лица всегда спокойной и отрешенной императрицы. И яростным оно становилось, когда она смотрела на великого советника, чей висок неизвестным образом оказался разбит. Министр Вэй в предвкушении мысленно потирал руки – кажется, отношения между императрицей и ее правой рукой достигли точки кипения.
Шан Юй то и дело ловил на себе этот взгляд и тут же возвращал его со спокойствием Будды. Это приводило императрицу в еще больший гнев, потому что смотреть на него прямо она не могла и лишь отводила глаза.
– Великий советник, – процедила она ледяным голосом наконец, – неужели у вас нет никаких замечаний касательно доклада о налогах министра Вэя?
Шан Юй тут же сделал шаг вперед, опускаясь на колени.
– Этот подданный не знает, что еще можно добавить, прошу Ваше Величество простить за глупость, – и он опустился на пол, простирая руки.
Воздух в зале сгустился еще сильнее. Даже министр Вэй сглотнул, хотя знал, что его доклад безупречен – он идеально скрыл все недостатки и слишком большие расходные статьи, и императрице в руки попал лишь сильно отредактированный документ, в котором казалось, что все замечательно. Мин Сянь никогда не проявляла интереса к этим докладам, поэтому казной всецело распоряжался ее императорский дядюшка. Он не мог понять, почему царственная племянница неожиданно обрушила свой гнев из-за этого доклада – но не на него, а на Шан Юя.
– Великий советник невнимателен и непочтителен, – сквозь зубы произнесла Мин Сянь, глядя на коленопреклоненную фигуру. Сердце ее на миг кольнуло, но проведя языком по губам и почувствовав жжение, она снова рассвирепела. – Мы приказываем дражайшему советнику провести два дня дома в размышлениях о своей ошибке.
– Подданный повинуется, – спокойно отозвался Шан Юй. Его безмятежность еще сильнее взбесила императрицу – она резко поднялась на ноги и, взмахнув рукавами, направилась в боковую дверь.