В то самое время у зятьёв Ивана-царевича серебро почернело.
— Ах,— говорят они,— видно, беда приключилася!
Орёл бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег, сокол полетел за живой водою, а ворон за мёртвою. Слетелись все трое в одно место, разбили бочку, вынули куски Ивана-царевича, перемыли и склали, как надобно. Ворон брызнул мёртвой водою — тело срослось, съединилося; сокол брызнул живой водою — Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:
— Ах, как я долго спал!
— Ещё бы дольше проспал, если б не мы! — отвечали зятья.— Пойдём теперь к нам в гости.
— Нет, братцы! Я пойду искать Марью Моревну.
Приходит к ней и просит:
— Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня.
Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать. Кощей сказал:
— За тридевять земель в тридесятом царстве, за огненной рекою живёт баба-яга; у ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает. Много у ней и других славных кобылиц; я у ней три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за это баба-яга дала мне одного жеребёночка.
— Как же ты через огненную реку переправился?
— А у меня есть такой платок — как махну в правую сторону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет!
Марья Моревна выслушала, пересказала всё Ивану-царевичу и платок унесла да ему отдала.
Иван-царевич переправился через огненную реку и пошёл к бабе-яге. Долго шёл он не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками. Иван-царевич говорит:
— Съем-ка я одного цыплёночка.
— Не ешь, Иван-царевич! — просит заморская птица.— В некоторое время я пригожусь тебе.
Пошёл он дальше; видит в лесу улей пчёл.
— Возьму-ка я,— говорит,— сколько-нибудь медку.
Пчелиная матка отзывается:
— Не тронь моего мёду, Иван-царевич! В некоторое время я тебе пригожусь.
Он не тронул и пошёл дальше; попадает ему навстречу львица со львёнком.
— Съем я хоть этого львёнка; есть так хочется, ажно тошно стало!
— Не тронь, Иван-царевич,— просит львица.— В некоторое время я тебе пригожусь.
— Хорошо, пусть будет по-твоему!
Побрёл голодный, шёл, шёл — стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый.
— Здравствуй, бабушка!
— Здравствуй, Иван-царевич! Пошто пришёл — по своей доброй воле аль по нужде?
— Пришёл заслужить у тебя богатырского коня.
— Изволь, царевич! У меня ведь не год служить, а всего-то три дня; если упасёшь моих кобылиц — дам тебе богатырского коня, а если нет, то не гневайся — торчать твоей голове на последнем шесте.
Иван-царевич согласился; баба-яга его накормила-напоила и велела за дело приниматься. Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все врозь по лугам разбежались; не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул. Солнышко уже на закате, прилетела заморская птица и будит его:
— Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома.
Царевич встал, воротился домой; а баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
— Зачем вы домой воротились?
— Как же нам было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.
— Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.
Переспал ночь Иван-царевич; наутро баба-яга ему говорит:
— Смотри, царевич, если не упасёшь кобылиц, если хоть одну потеряешь — быть твоей буйной головушке на шесте!
Погнал он кобылиц в поле; они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим лесам. Опять сел царевич на камень, плакал-плакал, да и уснул. Солнышко село за лес; прибежала львица:
— Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны.
Иван-царевич встал и пошёл домой; баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:
— Зачем домой воротились?
— Как же нам было не воротиться? Набежали лютые звери со всего света, чуть нас совсем не разорвали.
— Ну, вы завтра забегите в сине море.
Опять переспал ночь Иван-царевич; наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:
— Если не упасёшь — быть твоей буйной головушке на шесте.
Он погнал кобылиц в поле; они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали в сине море; стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул. Солнышко за лес село, прилетела пчёлка и говорит: