И на третий день погуляла она по саду, пообедала в замке, напилась из колодца.
Наступила ночь. Со страхом улеглась девушка на своё ложе. Не может уснуть, а сама думает: «Будь, что будет – ни звука не издам!» Пробило полночь, и орава диких чудищ, ещё страшнее, ещё безобразнее, чем прежде, ворвалась в её покои. Схватили они девушку, царапают, щиплют, за волосы таскают, с ложа сбросили, ножищами топчут. Молчит девушка, ни звука не издаёт. Но вот начали они её белое тело острыми когтями рвать. Не в силах больше выносить муки, закричала бедняжка: «О! Умираю! Помогите!»
И в то же мгновенье задрожал замок, исчезла нечисть, а возле девушки стоит прекрасный юноша и целует ей руки.
Опомнилась она от страха и боли, а юноша ей говорит:
– Я – княжеский сын, хозяин замка, господин всей этой земли. Заколдовала меня злая ведьма и превратила в косматого зверя. Много лет лежало на мне её проклятье. Освободить меня могла лишь чистая дева, которая терпеливо выдержала бы ради меня, безобразного зверя, муки и боль.
Сказал, опустился на колени, просит:
– Ты, красавица, меня освободила, стань же теперь моей женой и хозяйкой этого замка. Дай мне слово согласья.
Обрадовалась девушка, дала ему слово.
Утром вышла красавица в сад, видит – замок весь белым стал, так красотой и сверкает.
А через несколько дней приказал князь коней запрягать. Сели они с молодой женой в золотую карету, за ними свита, и поехали навестить отца и сестёр.
Стоит ли говорить, как обрадовался отец, увидав свою любимицу живой и невредимой?
Не стоит, ведь вы и сами догадались!
Валидуб
В те далёкие времена, когда правил страной благословенной памяти король Каконь, жила в одной деревне бедная женщина. И как стукнуло ей ни много ни мало девяносто шесть годочков, народился у неё сынок, да такой здоровяк – каких свет не видывал. И ближние соседи ходили на него поглядеть, и по дальним деревням разнеслась весть про чудо-младенца. Никто, даже древние старики, такого не помнили.
– Ну, мать, – сказал ей обрадованный муж, – придётся тебе нашего сына девять лет своим молоком вскармливать. Может, из него богатырь вырастет.
– Что ж, воля твоя, батюшка, как скажешь, так и будет, – отвечала жена.
Стала мать кормить мальчика, а мальчик день ото дня растёт, да силушки всем на удивленье набирается.
Через три года привела его мать в лес к большой сосне, велит с корнем вырвать. А он не может. Пришлось домой возвращаться и ещё три года кормить. Пошёл парню шестой год, опять его мать в лес ведёт. Вырвал он небольшую сосенку с корнем, ровно былинку. А дубы и буки не одолел.
И сказал он матери:
– Нет, матушка, это мне ещё не под силу. Покорми-ка ты меня ещё три года!
– Почему же не покормить, – говорит ему мать. – Покормлю!
Стукнуло парню девять годков, пошёл он в лес и давай могучие дубы с корнем из земли таскать. Назвали его люди Валидубом. А как минуло Валидубу шестнадцать, стало ему дома невмоготу. И работы мало, и еды не хватает. И говорит он отцу с матерью:
– Матушка, батюшка! Кто за печью сидит – далеко не глядит! Не желаю я весь свой век на лавке валяться. Отпустите меня на год, а то и на два по свету походить, людей поглядеть, себя показать. Не думайте про меня худо – я вас на старости лет не оставлю.
Не стали старики перечить.
– Ступай с богом, – сказал отец, – отпускаю тебя без опаски. Да только смотри, сынок, силушкой своей не шути и добрых людей не обижай.
Простился Валидуб с родителями и пошёл.
Той же ночью добрался он до одинокой корчмы, что вдалеке от дороги стояла. Зашёл. Видит, сидят за столом два путника. Валидуб подсел к ним, спрашивает:
– Откуда, вы, почтенные?
– Кто откуда, – отвечают путники.
– А какое ваше ремесло?
– Я – Раздавикамень, – отвечает один. – Как схвачу камень в руку, да как сожму, так из него молоко потечёт!
– А я, – говорит второй, – Гнижелезо. Из любого железа верёвку совью. – А ты сам-то кто таков?
– А я – Валидуб. Вековые дубы из земли выворачиваю, ровно тонкую былиночку, – отвечает Валидуб. – Предлагаю вам верную дружбу, давайте весь свой век хлеб-соль пополам делить.
– Ну что ж, – отвечают ему Раздавикамень и Гнижелезо, – мы не прочь с тобой хлеб-соль делить, обещаем никогда тебя не покидать.