Сказано это было искренне и с глубоким чувством, однако инспектор Макдональд все никак не хотел оставить эту тему.
– Вам известно, что с пальца покойного сняли обручальное кольцо? – спросил он.
– Да, похоже на то, – кивнул Баркер.
– Что значит «похоже»? Это факт.
Баркер слегка смутился.
– Говоря «похоже», – пояснил он, немного подумав, – я имел в виду то, что можно предположить, что он сам снял это кольцо.
– Тот факт, что кольцо исчезло с его пальца – кто бы его ни снял, – естественным образом наводит на мысль, что случившаяся трагедия как-то связана с его браком, вы не находите?
Баркер неуверенно пожал широкими плечами.
– Не берусь сказать, что это означает, – сказал он. – Но если вы хотите намекнуть на то, что здесь каким-то образом затронута честь леди, – глаза Баркера сверкнули, но с видимым усилием ему все же удалось совладать с чувствами, – то вы на ложном пути, так и знайте.
– К вам у меня пока больше вопросов нет, – казенным голосом сказал Макдональд.
– Еще одна деталь, – сказал Шерлок Холмс. – Когда вы вошли в комнату, на столе горела только свеча, верно?
– Да, это так.
– При ее свете вы и увидели, что произошло в кабинете?
– Совершенно верно.
– Вы сразу же позвонили в звонок, чтобы вызвать помощь?
– Да.
– И сразу прибежали слуги?
– Да, не прошло и минуты.
– И все же, зайдя в кабинет, они увидели, что свечка погашена и горит лампа. Мне это кажется очень важным.
Снова на лице Баркера отразилось замешательство.
– Я в этом не вижу ничего важного, мистер Холмс, – подумав, сказал он. – Свечка давала очень мало света, и я первым делом подумал, что нужно осветить все получше. На столе стояла лампа, поэтому я ее и зажег.
– И задули свечку?
– Ну да.
Больше Холмс ничего спрашивать не стал, и Баркер, окинув нас, как мне показалось, вызывающим взглядом, развернулся и вышел из комнаты.
Инспектор Макдональд передал миссис Дуглас, что хотел бы с ней поговорить в ее комнате, но она ответила, что предпочла бы встретиться с нами в столовой. И вот она вошла, высокая красивая женщина лет тридцати, удивительно спокойная и сдержанная, на лице ее не было заметно ни капли волнения. Совсем не та убитая горем, безутешная вдова, какой я ее себе представлял. Да, она была бледна и напряжена, как любой человек, переживший сильнейшее потрясение, но держалась ровно, и изящная рука ее, которую она положила на краешек стола, была столь же тверда, как моя. Печальным вопросительным взглядом она обвела всех нас и вдруг громко, даже как-то с вызовом спросила:
– Вы уже что-нибудь нашли?
Может быть, виной тому мое воображение, но мне показалось, что в ее вопросе было больше страха, чем надежды.
– Делается все от нас зависящее, миссис Дуглас, – сказал инспектор. – Можете быть уверены, мы ничего не упустим.
– Денег не жалейте, – сказала она холодным, ровным голосом. – Я хочу, чтобы было сделано все возможное.
– Возможно, и вы нам поможете пролить свет на это дело.
– Боюсь, что нет. Но я готова рассказать вам все, что мне известно.
– От мистера Сесила Баркера мы знаем, что вы так и не увидели… так и не зашли в комнату, в которой произошла трагедия?
– Да, он встретил меня у лестницы и не позволил войти в кабинет.
– Да, конечно. Вы услышали выстрел и тут же спустились.
– Сначала накинула халат и сразу спустилась.
– Сколько времени прошло с того момента, как вы услышали выстрел, и до того, как мистер Баркер встретил вас внизу?
– От силы пара минут. В такой ситуации тяжело следить за временем. Он стал просить меня вернуться в свою комнату, сказал, что я ничем помочь не смогу. Потом миссис Аллен, экономка, отвела меня обратно наверх. Все это было похоже на кошмарный сон.
– Не могли бы вы приблизительно сказать, сколько ваш муж находился внизу, прежде чем вы услышали выстрел?
– Нет, не могу. Он пошел туда из своей туалетной, и как он оттуда выходил, я не слышала. Он каждый вечер обходил дом – боялся пожара, и, насколько я знаю, это единственное, чего он боялся.
– Это как раз тот вопрос, который я и хотел обсудить, миссис Дуглас. Вы ведь познакомились с мужем в Англии?
– Да, и все эти пять лет вместе прожили здесь, в Англии.
– Он когда-нибудь рассказывал вам о своей жизни в Америке? Может быть, упоминал о чем-нибудь, что могло угрожать ему?
Прежде чем ответить, миссис Дуглас надолго задумалась.
– Да, – наконец сказала она. – Я всегда чувствовала, что ему угрожает какая-то опасность. Но он отказывался обсуждать это со мной. Не то чтобы он не доверял мне… Мы ведь очень любили друг друга, и о недоверии не могло быть и речи… Просто он не хотел, чтобы я волновалась. Он думал, что я больше не смогу быть спокойной, если узнаю о чем-то дурном, поэтому ничего и не рассказывал.