Так вот, джентльмены, за день до того, что произошло, я ездил в Танбридж-Уэлс, и там на улице случайно увидел одного человека. Я заметил его лишь мельком, краешком глаза, но и этого мне хватило, чтобы узнать его. Это был мой злейший враг, тот, кто все эти годы преследовал меня, как голодный волк карибу. Я понял, что опасность не за горами, поэтому вернулся домой и стал готовиться к встрече. Знаете, я ведь надеялся только на свою удачу, которая меня никогда не подводила. В середине семидесятых в Штатах ходили легенды о том, какой я счастливчик… Ну, в общем, весь следующий день я был начеку. В парк не выходил, потому что понимал, что там он уложит меня из своего дробовика, так что я пикнуть не успею. Когда подняли мост (мне всегда становилось чуточку спокойнее, когда его поднимали на ночь), я успокоился. Мне и в голову не приходило, что он уже как-то проник в дом и поджидает меня внутри. Но когда я в халате стал, как обычно, обходить комнаты, то перед тем, как войти в кабинет, меня как будто кольнуло что-то внутри. Наверное, когда человеку много раз приходилось сталкиваться с опасностью (а я, уж поверьте, как никто знаю, что это такое), у него вырабатывается какое-то шестое чувство. Не знаю как, но я ясно почувствовал, что в кабинете кто-то есть. В ту же секунду я увидел под шторой ботинок, и мне все сразу стало понятно.
У меня в руке была только одна свеча, но в холле ярко горела лампа, так что в кабинете было достаточно светло. Я поставил свечу и бросился к камину за молотком, который лежал на полке. И почти одновременно с этим он выскочил из-за шторы и кинулся на меня. Я заметил, что в его руке блеснул нож, я отмахнулся молотком и, наверное, попал в него, потому что нож со звоном упал на пол. Он, как угорь, скользнул за стол и выхватил свое ружье. Я услышал, как он взвел курки, но, к счастью, успел вцепиться в него до того, как он выстрелил. Я держался за стволы, он – за приклад. С минуту мы боролись, пытаясь вырвать друг у друга оружие.
Он его так и не выпустил, но на какой-то миг опустил приклад вниз. Не знаю, может, это и я спустил курок, может быть, ружье выстрелило само, мы ведь выкручивали его друг у друга из рук, как бы то ни было, он получил двойной заряд прямо в лицо. То, что осталось от Теда Болдуина, рухнуло на пол к моим ногам. Это его я видел в городе и узнал сейчас, когда он выпрыгивал из-за шторы. Правда, теперь его не узнала бы даже родная мать. Я повидал на своем веку многое, но, когда я увидел, во что он превратился, меня чуть не стошнило.
Я все еще стоял над ним, опираясь о стол, когда в кабинет ворвался Баркер. Потом на лестнице раздались шаги жены, и я подбежал к двери, чтобы не дать ей войти. Не годится женщине такое видеть. Я сказал ей, что скоро поднимусь. Когда она ушла, я что-то начал объяснять Баркеру, но он и сам сразу понял, что произошло. Мы уже начали думать, что говорить слугам, которые должны были сбежаться на шум, но никто не шел. Тут-то мы и поняли, что они не могли ничего услышать, и о том, что произошло, кроме нас, никто не знает. И вот именно тогда мне в голову и пришла эта мысль. Я, честно говоря, сам удивился, насколько все удачно сложилось. У трупа один рукав сбился наверх, и на руке его я увидел знак ложи. Такой же, как у меня, смотрите.
Человек, которого мы узнали под именем Дуглас, расстегнул манжету, закатил рукав и показал нам на своем предплечье коричневый треугольник, вписанный в круг, точно такой же, какой мы видели на руке мертвеца.
– Это и натолкнуло меня на эту мысль. Я вмиг понял, как все можно обустроить. Рост у него такой же, как у меня, волосы, фигура – все совпадало. Лица у этого несчастного почти не осталось. Тогда я принес свою одежду, мы с Баркером за пятнадцать минут переодели его и положили так, как вы видели. Его вещи мы скрутили в узел, я сунул в него единственный тяжелый предмет, который нашелся под рукой, и швырнул сверток за окно в воду. Карточка, которую он собирался оставить рядом с моим телом, осталась лежать рядом с ним.