– Вы, советник, исполняйте свой долг так, как его понимаете, а мы будем исполнять свой.
– В чем меня обвиняют? – спросил Макмердо.
– В причастности к избиению мистера Стейнджера в редакции «Геральд». И тебе повезло, что это не обвинение в убийстве.
– Ну, если его обвиняют только в этом, – рассмеялся Макгинти, – то вы напрасно тратите свое время, капитан. Бросьте это дело. Когда это произошло, этот человек находился рядом со мной в моем салуне. До самой полуночи он играл в покер. Я могу предоставить дюжину свидетелей.
– Меня это не касается. Завтра расскажете все это на суде. Пока что давай, Макмердо, на выход. И без глупостей, если не хочешь по морде прикладом получить. Отойдите в сторону, Макгинти! Предупреждаю вас, я на службе и не потерплю сопротивления!
У капитана был такой решительный вид, что и Макмердо, и его боссу пришлось смириться с тем, что происходит. Однако прежде, чем ирландца увели, Макгинти успел шепнуть ему пару слов.
– А что с…? – он дернул большим пальцем вверх, имея в виду станок для штамповки денег.
– Все в порядке, – одними губами беззвучно ответил Макмердо. Машинка была спрятана в надежном тайнике под полом.
– Скоро встретимся, – громко произнес босс, и мужчины пожали руки. – Я обращусь к адвокату Рейли и сам прослежу за ходом дела. Можешь поверить, они тебя надолго не задержат.
– Я бы не стал об этом говорить так уверенно. Уведите арестованного. Если он попробует сбежать, стреляйте без предупреждения. А я пока обыщу его квартиру.
Однако обыск не дал никаких результатов. Тайника со станком он не обнаружил. Капитан спустился и вместе со своими людьми повел Макмердо в участок. Уже стемнело, и дул такой пронизывающий ветер, что почти никто из жителей города не решался выходить на улицу, и все же за небольшой процессией увязалось несколько человек. Осмелев от темноты, они осыпали проклятиями заключенного.
– Линчевать этих «сердитых» надо! – кричали они. – Линчевать его!
Когда Макмердо вталкивали в полицейский участок, они смеялись и улюлюкали. После того как дежурный инспектор задал ему несколько формальных вопросов, Макмердо отвели в общую камеру. Там уже сидели Болдуин и еще трое участников вчерашнего «дела». Всех их арестовали днем, и теперь они дожидались суда, который был назначен на завтрашнее утро.
Но оказалось, что даже сюда, в этот бастион правосудия, может проникнуть длинная рука Ордена свободных тружеников. Поздно вечером тюремщик принес им набитые соломой матрацы. Из них заключенные извлекли две бутылки виски, несколько стаканов и колоду карт. Ночь прошла бурно, никто, похоже, не задумывался о том, что ждет их на следующий день.
И, как показало утро, причин для беспокойства у них действительно не было. Магистрат на основании свидетельских показаний не счел возможным передать дело в вышестоящую судебную инстанцию. С одной стороны, наборщикам и печатникам пришлось признать, что освещение было слабое, что они сами были сильно возбуждены и не могут с уверенностью утверждать, что хорошо рассмотрели нападавших, хотя и полагали, что обвиняемые находились среди них. После того как опытный адвокат, нанятый Макгинти, подверг их перекрестному допросу, их показания стали еще путанее и сбивчивее.
Сам потерпевший заявил, что, поскольку нападение произошло так быстро, он не успел никого рассмотреть. Единственное, в чем он был уверен, – это то, что у человека, который нанес первый удар, были усы. К тому же он не сомневается, что это были «сердитые», так как никто другой неприязни к нему не питал, и именно «сердитые» уже давно угрожали ему расправой за те откровенные статьи о них, которые публиковались в его газете. С другой стороны, судья выслушал четкие и слаженные показания шести горожан, в их числе и видного представителя городской власти советника Макгинти, которые утверждали, что все обвиняемые в тот вечер играли в карты в Доме Союза и засиделись там гораздо позднее того времени, когда было совершено нападение.
Не приходится и говорить, что всех задержанных освободили из-под стражи прямо в зале суда, чуть ли не с извинениями за причиненные неудобства. Капитану Марвину и полиции было вынесено замечание за недобросовестную работу.
Когда судья огласил свое решение, присутствующие в зале, среди которых Макмердо увидел и много знакомых лиц, зааплодировали. Братья по ложе улыбались и радостно махали руками, но были здесь и такие, кто наблюдал за освобождением обвиняемых с хмурыми лицами, сведя брови и плотно сжав губы. Один из них, невысокий темнобородый мужчина с решительным лицом, высказал свои мысли и мысли своих товарищей вслух, когда бывшие заключенные проходили мимо него.