Оставалось только надеяться, что толстый слой земли и бетона экранирует нас от его сокрушительного пси-воздействия. Обычная сталкерская практика, кипятить твое молоко: если не можешь ничего предпринять, делай хоть что-нибудь и надейся, что пронесет и на этот раз. Как говорит в таких случаях один страус, пусть даже мир перевернулся, а выбираться как-то надо.
Наконец узкая отводная кишка вывела нас в нормальный коридор, в котором не приходилось идти согнувшись. Впрочем, он тоже не вызывал ощущения обжитой территории: его стены были украшены отвратительными плесневыми разводами, на полу в лужах тухлой воды плавали насквозь промокшие листы бумаги и дохлые крысы, лампы в проржавевших до основания железных сетчатых стаканах на потолке не горели.
Новый коридор перпендикулярно пересекал тот, из которого мы вылезли, убегая в две стороны. Я повертел головой, но оба конца коридора скрывались в густом непроглядном мраке.
Вытащив из кармана болт, я подбросил его на ладони, повертел в пальцах, а потом без замаха бросил в противоположную стену. На кого бог пошлет, что называется. Болт отскочил от бетонной стены и улетел в левый проход.
Ну, значит, в левый.
Однако далеко мы не ушли. Вскоре луч фонарика уперся в пологий завал из бетонного крошева, который перегородил нам путь. Подземные толчки во время выхлопов, надо полагать – возле АЭС они должны быть совершенно чудовищными. Хороший такой завал: потолок не просто обрушился, перемешанный с землей и кусками бетонных перекрытий песок всё сыпался и сыпался сверху, пока не заполнил этот аппендикс коридора доверху. Выходит, на поверхности в этом месте должна быть нехилая воронка, в которую можно провалиться – надо иметь в виду на всякий случай…
Ну, значит, в правый. Разве я когда-нибудь говорил, что у меня безошибочная интуиция? Чаще всего срабатывает, но всякое бывает. Бывало и такое, что она меня подводила.
Мы брели в темноте в обратном направлении довольно долго, пока не уткнулись в ту самую бронированную дверь со штурвалом посередине, которую я так боялся увидеть. Люк как в подводной лодке, тяжелый и толстый. Рядом с дверью вывернутый патрон от лампы, на стене черный телефон без циферблата под какой-то непонятной аббревиатурой, намалеванной масляной краской, и громоздкая, допотопного вида цифровая кодовая клавиатура.
Всё, приехали. Я без сил прислонился спиной к стене, съехал по ней на холодный пол. Пора готовиться к длительной зимовке в подземельях. Может быть, снять телефонную трубку и попросить девушку на коммутаторе, чтобы соединили с Самым Главным Местным Ублюдком? Хоть сказать ему на прощание пару ласковых…
Динка положила мне руку на голову, взъерошила короткие волосы. Я досадливо мотнул головой.
– Всё совсем плохо? – поинтересовалась она.
– Ну, как сказать, – отозвался я. – Не совсем. Будем работать по плану «Б».
– А что такое «план «Б»?
– Не знаю. У меня есть десять минут, чтобы его придумать.
Я откинулся на стену, закрыл глаза. Динка молча стояла рядом, ожидая, когда я приму решение. А чего тут решать? Здание уже наверняка захвачено пьедесталовцами, уничтожившими моих ребят и Борова. Выбираться наверх сейчас бессмысленно и неоправданно опасно, ну его к монахам…
Я открыл глаза и посмотрел на подругу, которая с вопросительным видом уставилась на меня.
– А? – хрипло произнес я.
– Что? – удивилась Динка.
– Чего я сказал?
– Ничего.
– Я сказал: ну его к монахам.
Всё-таки после Радара я всё еще туго соображал. Мне необходимо было немедленно поймать за хвост мелькнувшую в голове мысль насчет монахов, потому что я был совершенно уверен, что она крайне удачная. Вот только в чем, мать его за ногу, заключалась ее удач- ность?..
– Ты всегда так говоришь. Только сейчас я ничего не слышала…
– Нет, я это точно сказал. – Ага, вот оно! Я быстро поднялся, приблизился к двери. Поднес фонарик к кодовому замку. – А вот ты, подруга, знаешь, например, в каком году родился Блаженный Августин?
– Вообще первый раз слышу про такого сталкера.
– Ты прямо как в школе не училась, красавица…
Я ткнул пальцем в кнопку с цифрой ноль, потом в три, потом в пять. Посмотрел на Динку. Она непонимающе поблескивала в полумраке черными глазищами. Интересно, Черный Сталкер имел в виду именно это или я неправильно его понял?
Чуть помедлив, я нажал кнопку «четыре».
Негромко пискнув, замок принял код. Зажужжали сервомоторы, лязгнул запорный механизм, штурвал на двери прокрутился на полтора оборота. С едва слышным пневматическим вздохом толстенная металлическая дверь приоткрылась.