Кавалькада наша медленно движется по равнине. Здесь — непролазная топь и зыбучие кочки. Лошади осторожно ставят ноги, ощупывают дрожащую почву и все же время от времени проваливаются в болото. Лишь после долгого пути мы, наконец, выбираемся на шоссе. Грузовые и легковые быстро мчащиеся автомобили то летят нам навстречу, то перегоняют нас. Здесь мы сразу чувствуем себя уже на культурной благоустроенной земле. И лошади, почуяв твердую почву под ногами, переходят на крупную рысь.
Еще десяток километров по шоссе, и мы достигли прииска Пятилетка.
В красивой горной долине, у обычного для золотых приисков горного ручья, перед нами развернулся целый индустриальный пейзаж. Пятилетка — один из крупнейших приисков южного горного управления. Здесь определяются уже контуры механизированной золотой Колымы.
На краю разрезов два экскаватора, вытянувши вперед головы, точно бронтозавры, непрерывно чавкают челюстями… Хриплый гудок, быстрый рокот мотора в будке управления — и экскаватор, с неожиданной легкостью поворачиваясь вокруг своей оси, ковшом вгрызается в скалистую породу. Затем поднимает ковш высоко вверх и, перенеся добрую тонну земли далеко в сторону, вываливает ее под откос, щелкая крышкой.
Один экскаватор заменяет сотню рабочих. Здесь экскаваторами отваливают сверху бесплодные «торфа», добираясь до золотоносных «песков». Золотоносная порода тянется в ширину на несколько десятков метров по берегам реки. Золото в песках видно иногда простым глазом. Смотритель участка показывает мне квадрат в несколько метров диаметром.
— Видите это место? Это наш «Госбанк».
В этом квадрате — везде богатое золото. Встряхнув на руке горсть взрыхленной земли, можно обнаружить на ладони несколько золотых «табличек». Недолго побродив на этом участке, я увидел даже на подошве своих сапог несколько прилипших зерен золота… Но таких участков немного. Так, на соседнем с «Госбанком» участке мы долго наблюдали, как промывальщик мыл в лотке землю. Он промыл десятки лотков и обнаружил лишь несколько микроскопических крупинок золота.
— Позвольте, — невольно удивился я, — да ведь тут, пока намоешь золотник, придется свернуть целую гору земли!
Левантин весело подмигивает.
— Вы рассуждаете, как тот мужик в старом анекдоте, что пришел в свою деревню с золотых приисков на побывку: «Ну, как, — спрашивают его соседи, — трудно золото добывать?» — «Трудно, — отвечает мужик, — сто тачек земли отвезешь, одну с золотом привезешь!..»
Левантин показывает мне только что принесенный с большой бутары мешочек с золотом.
— Вот видите, — говорит он, — не один десяток вагонов породы пришлось перемыть, чтобы насыпать этот мешочек!..
Мы идем дальше по прииску. Посередине его тянется длинная, почти в полкилометра, двухколейная рельсовая дорожка, по которой на проволочном тросе быстро катятся вверх к бутаре вагонетки с песками. Добравшись по настилу вверх, вагонетка опрокидывается в бункер и сползает вниз за новой порцией породы.
В бутаре ревет вода. Это настоящий искусственный водопад. Сотни тысяч кубометров воды проплывают за лето через бутару, промывая тысячи тонн земли. Прозрачная, как кристалл, горная вода с яростью набрасывается на грязную глинистую землю, рыча охватывает ее и крутит в бешеном потоке. Она обгладывает и обсасывает породу со всех сторон и волочит вниз по длинному жолобу, выложенному внизу решетками с отверстиями в медный пятачок. Под жолобом лежат чистые войлочные цыновки. С конца бутары спадает мутная желтая вода, уходящая дальше в русло реки. Совершенно прозрачная река после места промывки превращается в глинистый мутный поток и только на несколько километров ниже снова приобретает свою первоначальную чистоту.
Золото вместе с самыми тяжелыми камнями оседает вниз на дно бутары. Струя воды по дну смывает камни и гальку. Тяжелые золотые песчинки прилипают к войлоку цыновок. Они блестят, прекрасно отполированные природой, и только самородки выделяются на золотом фоне темными красноватыми пятнами.