— Как тебе это удаётся? Лгать так мастерски. Говорить, то, что нужно. Заставлять тебе верить. Как? Ты легко сочиняешь любую ложь и виртуозно выдаёшь её за правду. Это твой талант? Как это у тебя получается? — спросил сеньор Виго, вглядываясь в её лицо, как будто ища там ответ.
— Я эмпат, — она безразлично пожала плечами и откинулась на спинку стула. — Если это о чём — то вам говорит.
— Эмпат… хм… что же, это всё объясняет. А я — то по глупости поверил в родство душ, — он горько усмехнулся. — Завтра я пошлю за инспектором Альваресом. Ты понимаешь, чем всё это тебе грозит?
Он вернулся на своё место и снова взялся за вилку и нож.
— Петлёй на площади Санта — Муэрте, — ответила Эмбер спокойно.
— Ты не боишься? — казалось, он удивился.
— Боюсь? Нет, — ответила Эмбер глядя прямо ему в глаза. — Бояться должен тот, кто отправит меня в петлю, потому что у меня выбора не было, уж не знаю, какому богу было угодно, чтобы я стала такой, но это точно был не мой выбор. Зато у того, кто меня отправит в петлю — выбор будет. Так что за свою бессмертную душу бояться нужно ему.
— Ты угрожаешь мне карами небесными? — спросил сеньор Виго с некоторым удивлением.
— Нет, что вы, Ваша светлость, как можно угрожать карами небесными человеку, чья совесть кристально чиста? Я имела в виду инспектора, хотя нет, это же судья выносит смертный приговор, так? Ну значит ему стоит опасаться небесных кар.
— Мне кажется, ты специально хочешь вывести меня из себя, — глухо произнёс сеньор Виго.
Он встал, и силой воткнув нож в возвышающийся на столе ростбиф, добавил:
— Посидишь под замком. А когда будешь готова сказать правду — мы поговорим. И если думаешь, что тебе удастся меня разжалобить — ты ошибаешься!
Он резко отодвинул стул и тот с грохотом опрокинулся на спинку.
— Как угодно Вашей светлости, — тихо произнесла Эмбер, глядя на то, как сеньор Виго стремительно покидает террасу.
Глава 4. Недоброе утро
Так скверно Виго не чувствовал себя, кажется, никогда.
Утром он сидел за завтраком с таким видом, что никто из домочадцев не захотел присоединиться к нему за столом. Даже безобидная и недалёкая тётушка Эстер предпочла сослаться на недомогание и отсиживаться в своей комнате.
Слуги ходили на цыпочках, стараясь не попадаться хозяину на глаза, и мейстер Фернандо сам прислуживал за столом. Но даже он, несмотря на своё довольно крупное телосложение, передвигался бесшумно и незаметно, как кошка, надеясь, что хозяин не станет обращать на него внимания.
Над домом Агиларов нависли грозовые тучи.
И только Морис был вполне доволен, если не горд, ведь его ловушка удалась на славу, клетка захлопнулась и птичка попалась. А значит, он не зря ел свой хлеб сыщика, и, судя по взглядам слуг, уже заслужил их уважение. Хотя может быть ещё и потому, что Эмерт или Эмили никогда не вызвали у них особой любви.
— Не будь таким довольным — это раздражает, — буркнул Виго, глядя на то, как Морис расправляется с омлетом и спаржей.
— Согласись, нет повода не порадоваться, хефе, — ответил Морис, намазывая хлеб маслом.
У сыщика, который не был ранней пташкой, для сегодняшнего утра оказался отменный аппетит.
А вот Виго спал плохо. Вернее, половину ночи он не спал. Он бродил из угла в угол, пытался отвлечься, работая над чертежами, но что бы он ни делал, в голове крутилось только то, что произошло этим вечером.
Он перебирал мысленно все слова и фразы, всё, что было сказано между ними. Он вспоминал обстоятельства их знакомства и то, как они вместе вели расследование, как работали, тот танец и фиесту, и злился на себя всё больше и больше.
Как же можно было быть таким болваном?!
Ведь и мейстер Фернандо ему говорил, и дон Диего, и Морис… У каждого, конечно, были свои замечания к его помощнику или помощнице, но все вместе они подавали слишком много знаков. А он их не замечал. А ведь должен был! Это было так очевидно.
Но это всё эйфория. И его беспечность. Жизнь на севере сделала его слишком доверчивым. А ведь в Акадии люди подозрительны друг другу, здесь в свой круг не допускают кого попало. Но он был ослеплён и отравлен. Он сам впустил в дом эйфайру вопреки всякой логике и здравому смыслу.