— О докторе? Хм. Он старый друг семьи, начинал как военный врач и познакомился с моим отцом на службе, ещё в молодости. А затем по протекции отца стал практиковать на Голубом холме. Он довольно талантливый доктор. А что? Сегодня герцог Дельгадо намекал мне на то, что за доктором водятся какие-то грешки.
— Может и не зря намекал. Ты говорил он благородный человек? Кто его семья? — спросил Морис, взял со стола песочные часы, перевернул их, и стал смотреть на быстро струящийся песок.
— Благородный, верно. Он идальго. То есть, благородный, но бедный. Он принадлежит к роду первых переселенцев и это даёт ему в этом городе некий особый статус — уважение. А его семья, я не знаю. Он, кажется, вдовец. Детей у него нет. Так почему ты им интересуешься?
— Тому есть причины. Но начну сначала. Я спросил Альвареса о докторе Гаспаре. Ну так, для поддержания разговора. И Альварес стал петь дифирамбы о том, какой это умнейший человек и достойный доктор, положивший голову и личную жизнь на алтарь науки. Оказывается, доктор консультирует полицию по некоторым вопросам расследований и даже получает за это какие-то деньги, а ещё он пишет научные труды на основе своих исследований по патологоанатомии. В общем, я же говорю, гений. Я попросил взглянуть на его досье, сказал что, когда поеду на север, буду ссылаться на него в своих расследованиях. Альварес, конечно же, принёс его дело, и я спросил, а что у доктора не заладилось с личной жизнью. И оказалось, что у маэстро Гаспара были жена и сын. Но потом в его доме произошёл пожар, и жена погибла — задохнулась от дыма. А через какое-то время умер и сын, от болезни.
— Какая трагедия. Я не знал подробностей, — с сочувствием ответил Виго.
— Ну тут бы я и отстал, но в его деле увидел адрес, и удивился, что живёт доктор не на Голубом холме, а в Бельграно. Я же не знал, что доктор раньше был беден, ты говорил он идальго, и его опасно обвинять без доказательств, если не хочешь отведать шпаги. Вот я и думал, что он богат и из семьи каких-нибудь сеньоров, графов или герцогов. Я спросил у инспектора, и он сказал, что в Бельграно доктор жил раньше, пока не перебрался сюда. И поскольку я всё равно собирался ехать в порт, чтобы отправится на остров Дежавю, то по пути заехал по этому адресу — поговорить с соседями. Ведь гениальный учёный, милосердный доктор, создатель чудо — эликсира от всех болезней, коим его видят жители Голубого холма, может быть и кем — то другим в прошлой жизни вне Верхнего яруса. Считай это чутьём. Но в этот раз оно меня не подвело. Я нашёл дом, в котором он жил. После пожара его отремонтировали и теперь там уже давно поселились другие люди, но пожилая сеньора из дома напротив была очень даже словоохотлива. Она прожила там шестьдесят лет, с самого замужества и прекрасно помнила семью доктора, с тех времен, когда он был ещё военным.
— И что же она сказала? — заинтересованно спросил Виго.
— Она подтвердила, что у доктора действительно были жена и сын. И что жена его была женщиной неуравновешенной и истеричной, если не сказать безумной. Доктор терпеливо её лечил, и ему бы сдать её в дом для душевнобольных, но по иберийским законам это было сделать не так — то просто. Её состояние ухудшалось, а она была хитрой бестией и выкидывала пилюли, которые ей давал доктор. И в один прекрасный или не очень день, она попыталась задушить своего ребёнка, а потом взял лампу, и подожгла все портьеры в доме. Дом, естественно, сгорел. Хорошо был дождливый сезон, а то бы сгорела и половина Бельграно. Она и сама погибла в этом пожаре, заперлась в кладовке и задохнулась, а вот ребёнка спасти удалось. Правда после этого происшествия у мальчика появились проблемы с речью и… перестали шевелиться два пальца на руке, — Морис снова перевернул песочные часы и посмотрел на Виго.
— П — продолжай….
Виго не сводя с Мориса глаз, присел на край стола и скрестил руки.
— Доктор перебрался во флигель и жил там какое-то время. После этого случая его сын стал вести себя очень странно. Сторонился людей, особенно женщин, ловил и мучил птиц, прятался на деревьях, отравил несколько собак. Соседи стали его побаиваться. Однажды он задушил кошку, повесил её на дереве и, вытащив из саквояжа отца скальпель, принялся её препарировать… Когда он попытался перерезать вены другому ребёнку, соседи пригрозили доктору. И после этого мальчик пропал. Доктор Гаспар уехал из Бельграно, а всем сказал, что сын заболел лихорадкой и умер в больнице Святого Себастьяна.
— Выходит, он жив?
— Он жив. Видимо доктор Гаспар решил так избавиться от ненужных слухов и подозрений. Но спустя много лет этот мальчик снова пришёл, чтобы посмотреть на родной дом. Он, конечно, был уже взрослым, но пожилая сеньора его узнала. Я показал ей портрет Хирурга, и она подтвердила, что это он. Его зовут Гектор. Гектор Хуарес, — Морис отхлебнул из стакана и закинул ногу на ногу.