Борис Романовский
Арчи. Книга I: Золотая Кровь
Глава 1. Парень с необычной кровью
— Орёл — прыгаю, — пробубнил я с зажатой во рту сигаретой. Минут пять назад стрельнул её у Машки. В руках — пятирублевая монета, которая решит мою судьбу.
Стою на краю крыши пятиэтажного офисного здания. Посмотрел вниз — тротуар с редкими кустиками. На пятом этаже, прямо подо мной, открыто окно и оттуда вещает радио. Заезженная тема — прошлогоднее падение метеорита, который притащил новые элементы из космоса, открытия учёных и прочая хрень.
— Орёл — прыгаю, — повторил я, подкинул монетку, ловко поймал её правой и несмотря шлёпнул о тыльную сторону ладони левой. Убрал руку. Двуглавый орёл с укором смотрел на меня, поблёскивая на солнце серебристыми бликами. Досадно.
Я снова глянул вниз, и с моей шеи свесился круглый медальон.
— Ну нахрен, — пробормотал я с сигаретой в зубах. — Из-за глупой монеты жизни лишиться?
— Артём! — позади открылась дверь на крышу, выглянула Машка. — Хватит филонить, работа не ждёт! И чего ты каждый день там стоишь и вниз смотришь? А если упадёшь?
— Орёл — иду работать, — сказал я сам себе и подкинул монетку. Поймал, шлёпнул. Убрал руку — пятёрка. Я сунул монету в карман и отошёл от края крыши, спешно докуривая сигарету. Я склонен доверять судьбе. Монета показала решку, значит, я могу не работать.
— Артём! — Машка упёрла руки в бока. — Тебя долго ждать?
— Иду я! — потушил сигарету о стену, кинул бычок в обмотанную проволокой банку из-под кофе и быстрым шагом пошёл вниз.
— Разгрузишь товар и можешь идти, — говорила Машка, едва поспевая за мной. — Сегодня больше не будет машин.
— Понял, — я оглянулся и кивнул ей. Она бедная запыхалась. Пухлая, страшненькая.
Я спустился вниз и приступил к работе. Я грузчик. И официант. И копирайтер.
— Я ослик-ослик-ослик, — пыхтя, напевал я, вытаскивал тяжёлую кегу и тащил её на склад.
— Я ослик-ослик-ослик, — опять кеги, только теперь пустые и обратно — в кузов грузовика.
— Я ослик-ослик-ослик, — это уже я отдыхаю и курю сигарету, которую стрельнул у водителя.
В кармане противно завибрировал крутой самсунг, который мне подарили на день рождения лет шесть назад. Крутой, потому что чудом ещё не развалился. Я достал его и осторожно поднял крышку. Звонил брат.
— Чего тебе? — я выдохнул дым и пустым взглядом уставился на серые прозрачные завитки.
— Как дела? — спросил Мишка. Всегда звонит и спрашивает, как у меня дела.
— Отлично, — уверенно заявил я. — Скоро зарплата, куплю тебе что-нибудь вкусное. Шоколадку.
— Не нужно, — робко запротестовал Миша. — Лучше просто продуктов купи.
— Как там мама, папа? — я затянулся.
— Как всегда, — обречённо выдохнул брат. — Папе опять стало плохо, скорую вызывали. Тётя Саша опять ссорилась с мамой. Опять ругалась. Говорила, что мы семья уродов и должны умереть, — Мишка захныкал. В груди закололо, когда я услышал плач брата.
— И что? — я потушил сигарету. — Будешь слушать, что говорит эта тварь? Ты же взрослый парень. Тебе уже тринадцать лет, — мои губы дрогнули, но в улыбку не сложились.
— Мне девять! — возмутился Миша. — Я тебе каждый раз говорю!
— Ну, пусть девять, — легко согласился я. — Мужик уже. А каждый раз ноешь, когда эта пьяная шаболда фигню несёт. Ей под пятьдесят, у неё нет ни мужа, ни детей. Она живёт в коммуналке и просто ждёт смерти.
— Мы тоже живём в коммуналке, — робко вставил Мишка. — И не можем сами платить аренду, как и тётя Саша.
— Кто тебе такое сказал?! — я перекинул телефон в другую руку, залез в карман за сигаретой. Пусто. Досадно. — Нам просто жалко её, вот мы и терпим!
Мишка промычал что-то невразумительное.
— Ладно, пора мне, — я поднялся на ноги, отряхнул свои сто раз стиранные джинсы. — Тётю Сашу не слушай, маму-папу слушай, меня мысленно не ругай.
— Хорошо, — грустно ответил брат.
Я аккуратно закрыл крышку телефона. Он и так древний, надо осторожнее с ним. Сунул его в карман, затем спрятал медальон за шиворот. Не выдержал и достал его, открыл. На картинке изображена вся наша семья. Я, папа, мама и Мишка. Все здоровые. До того, как папу хватил инсульт и половина тела отказала. До того, как у Мишки обнаружили рак крови.
Я криво улыбнулся и захлопнул медальон. Задержал взгляд на бронзовой крышке, на которой красовался давно выцветший цветок эдельвейса. Эта безделушка, по словам отца, досталась нам от далёких-далёких предков. Осторожно вернул медальон на своё место — у самого сердца.