− Новому господину? — спросила Эмбер, став поближе к худощавому пареньку, чем-то похожему на неё.
− Ну так на днях прибыл сеньор Виго де Агилар — сын дона Алехандро. Говорят, он теперь глава дома, — со знанием дела ответил паренёк. — Ему требуется помощник, и я лучше всех подойду. Всё же таки не зря я служил самому профессору Кордезо!
Виго де Агилар ищет себе помощника…
Картина того, что ей нужно сделать, мгновенно сложилась у Эмбер в голове.
− Я слышал, платят тут так себе, − произнесла Эмбер со знанием дела, засунула руки в карманы и прислонилась плечом к забору. — Не то, что у дона Гонсалеса. Там, кстати, слугам и завтрак полагается, как у господ, и день для молитв… Он ведь страсть какой набожный, дон Гонсалес-то. А уж кто там смотрит, куда ты ходишь молиться.
Она подмигнула пареньку и усмехнулась.
— И сколько платят в неделю…?
Юношу звали Лино, и он был лёгкой добычей. Эмбер, как хорошему эмпату, почти ничего не стоило его разговорить, втереться в доверие и выпытать, кто он, откуда, как попал сюда и почему ищет работу. Как оказалось, его прежний наниматель, старый профессор Кордезо, скончался. И, хотя Верхний ярус не то место, где стоило бы делиться с кем-то эйфорией, она решила рискнуть, ведь это был лучший, если не единственный, шанс проникнуть в этот дом, совершенно не вызвав подозрений.
Когда она завладела бумагами Лино, то отпустила несчастного бедолагу, и тот побрёл домой, опьянённый её прикосновением и абсолютно счастливый, каким бы каламбуром всё это не казалось. Её эйфории хватит на то, чтобы он забыл, как потерял рекомендательные письма вдовы Кордезо и почему передумал идти к сеньору де Агилару в услужение. Он будет помнить лишь о том, как повезло ему не устроиться в услужение за мизерную оплату к жестокому человеку, спасибо добрым людям, что предупредили.
А она превратилась в Эмерта Лино Вальдеса — помощника старого профессора Кордезо из университета Акадии. И это было даже забавно, ведь изображать помощника профессора ей не составит труда — она часто помогала отцу в лаборатории и на самом деле знала сеньора Кордезо. Когда-то… Очень давно… Даже в те годы он уже был стар. Не удивительно, что он скончался. С другой стороны, это ей на руку, не у кого будет спрашивать рекомендаций. Хотя у неё есть бумаги Лино, но если Лучезарная поможет, то их и не придётся показывать. Лино живёт в университетском квартале, и она, пожалуй, вернёт ему письма на обратном пути. Скажет, что нашла на улице.
— Чего застыл? Проходи!
Зычный голос гварда* выстрелом раздался над ухом, и Эмбер вздрогнула.
Задумалась.
— Простите, — пробормотала она и поспешила внутрь.
*Коппола − традиционная мужская сицилийская кепка, обычно изготовленная из твида.
*Гвард — охранник, страж. От исп. guard — охрана.
Глава 7. Чупакабра
− Господи! Виго! Как же я рада тебя видеть! — Оливия бросилась на шею брату, едва Фернандо распахнул двери. — Я думала, с ума здесь сойду! Наконец-то! Наконец-то, ты приехал!
− Ты стала ещё краше, Лив, − Виго высвободился из её крепких объятий и улыбнулся, окинув взглядом сестру. — К несчастью для мужчин Лазурного двора и на зависть сеньоритам.
− Ах, Виго! Оставь свои комплименты! Сейчас не время думать о таких пустяках! Входи уже! Входи! Фернандо?! А ты чего застыл? Ты свободен. И двери за собой закрой как следует, − Оливия махнула рукой, отпуская управляющего, и, когда дверь за ним и в самом деле плотно закрылась, добавила раздражённо: − В этом доме все только и делают, что следят за мной! И если раньше доносили отцу, то теперь этой местной святой − «Мадонне Виолетте»!
− Кстати, познакомься, это Морис, − Виго указал рукой на сыщика. − Он в некотором роде детектив, как говорят на севере, и будет помогать нам в поисках виновника.
− Очень рада! − Оливия шагнула навстречу Морису и решительно протянула руку для рукопожатия.
Морис сильно удивился такому раскрепощённому жесту, посмотрел на Виго, видимо, ища одобрения, но, не дождавшись, склонился и поцеловал руку вместо того, чтобы пожать в ответ.
− И я тоже очень рад. Много о вас наслышан, − он ещё и приложил ладонь к лацкану пиджака, изображая приветствие.
− Пффф! Не верьте всему, что говорит мой брат, − усмехнулась Оливия и добавила, чуть понизив голос: − Он приукрашивает мои достоинства и умаляет недостатки.
− Я бы сказал, что, отнюдь… совсем не приукрашивает, − пробормотал Морис с каким-то внезапным смущением в голосе