— А где хозяйка? — спросил я одного из работников.
— Не знаю, — хмуро ответил тот, притормозив.
— А тут нет? — указал я в недра квартиры.
— Нет. Прошу прощения, — последние слова означали, что мне лучше посторониться: из двери выходили мужики, тащившие холодильник.
Я набрал номер Марина, но она не ответила. Оператор сообщил, что абонент больше не существует. Я позвонил консьержу, чтобы выяснить, куда она переехала. Тот любезно ответил, что новый адрес не оставлен. Чувствуя, как вокруг меня сжимается кольцо лжи, я снова обратился к грузчику:
— Куда вы всё это везёте?
— На склад, — ответил тот и исчез в квартире.
Я прислонился к стене. Мне не узнать новый адрес Марины, потому что она сделала всё, чтобы я не смог это сделать. Склад! Это значит, что девушка продала весь свой интерьер фирме-скупщику. Никаких концов, никаких зацепок. Марина исчезла. И уж конечно, она сделала это не потому, что решила избавиться от любовника, то бишь, от меня.
Войдя в свою квартиру, я скинул куртку и прислонился к холодному венецианскому окну в гостиной. Передо мной простирался пейзаж ночной Москвы — тьма, наполненная огнями.
Я пытался сложить все части головоломки, подогнать одно к другому и понять, что означают события последних дней. Всё говорило о том, что кто-то от меня чего-то хочет, причём ему нужно, чтобы я это осознавал. И ждал, пока мне объяснят, что именно. Ведь на самом деле, любое предложение мне могли сделать давно и напрямую. Все эти выкрутасы, вроде, были ни к чему. Значит, это предложение, от которого я бы однозначно отказался. И кто-то рассчитывает, что после «обработки» я соглашусь. Но я пока не чувствовал ни малейшего желания сотрудничать со своими тайными «поклонниками», следовательно, они со мной ещё не закончили. И от этого становилось по-настоящему тревожно.
Отодвинувшись от стекла, я посмотрел на улицу. Возможно, за мной наблюдали, и даже сейчас на меня были нацелены объективы камер. Я задёрнул шторы, хотя понимал, что это не преграда для того, кто хочет узнать о чьей-то жизни всю подноготную. Было бы, как говорится, желание.
У меня было ощущение, что моё тело осквернено. Возможно, я уже одержим, только не знаю этого. Смогу ли я контролировать себя или превращусь в чью-то марионетку? При мысли, что меня могут сделать одним из тех, кого мне приходилось упокаивать, сделалось дурно: желудок в прямом смысле скрутило, к горлу подступила тошнота. Один Бог знает, что именно сотворили с моими имплантатами неизвестные товарищи! Пока не известные.
Я снял так и не пригодившийся бронескаф, скинул комбинезон и сел в одном белье на диван, пытаясь расслабиться. Не тут-то было! Хотелось немедленно всё выяснить — во что бы то ни стало!
Господи, что со мной⁈
ЧТО СО МНОЙ⁈
Утром я готовился к техосмотру, как ко Дню рождения. Приехал на работу свежий и благоухающий — просто загляденье. Серёга и его помощники, Лёва и Дэн, ждали меня в своей норе — стометровой лаборатории, уставленной таким количеством агрегатов, что я даже не мог представить, во что всё это оборудование обошлось.
— Ты им что-нибудь рассказал? — тихо спросил я Серёгу, улучив момент, когда его помощники нас не слышали.
— Нет пока, — ответил техник, напяливая очки, через которые он устанавливал прямую связь с компьютерами лаборатории.
Серёга стал похож в них на здоровенного жука, и общаться с ним было довольно трудно, потому что я не видел его глаз, однако я продолжил допрос:
— А если мы ничего не найдём?
— Значит, плохо искали.
— Вариант, что со мной могли ничего не сделать, ты не рассматриваешь?
Вздохнув, Серёга взял меня за локоть.
— Амос, ты же не маленький! Понимаю, тебе страшно, но будем реалистами: вся эта свистопляска неспроста.
Он, конечно, был прав. Я цеплялся за соломинку.
— Ладно, куда мне сесть? — спросил я, хотя отлично знал ответ, потому что проходил техосмотр сотни раз.
— Всё туда же, — Серёга показал на устройство, похожее на капсулу со стеклянным верхом.
Мы называем её между собой «солярием», хотя предназначена она, конечно, не для того, чтобы ловить загар. На самом деле это агрегат для оперирования моими имплантатами. У каждого Экзорциста он свой, поэтому в лаборатории таких капсул ровно тридцать — по числу членов корпуса. Так что можно не опасаться, что чьи-то багги или вирусы достанутся тебе от предыдущего «пациента».