Раздевшись до трусов, я забрался в капсулу, а Лёва и Дэн принялись опутывать меня датчиками. На это ушло минут пять. Серёга включил агрегат, и лаборатория заполнилась низким гудением. На самом деле оно не такое уж и громкое, и в другом конце зала его уже не слышно, но, когда лежишь в капсуле, кажется, что оно повсюду. Я вспомнил жужжание мух летом, и то, как мы с родителями и младшей сестрой Ксюшей лежали на лужайке за домом и, глядя в небо, слушали музыку, лившуюся из раскрытого окна.
— Приготовиться, — бесстрастно проговорил Серёга, и, хотя он обращался не ко мне, я закрыл глаза.
Раз, два, три, четыре, пять. Вспышка белого света, покалывание в висках, жжение во всём теле. Привычный холод, разливающийся по рукам и ногам. Я цепенел, впадая в анабиоз. До меня донёсся голос Сергея, дававшего указания помощникам. Разобрать слова было невозможно. Прошло секунд десять, и я вырубился.
К сожалению, во время обследования приходится видеть сны. Причём, очень яркие и интенсивные. И они хорошо запоминаются.
Я шёл по тоннелю. Он походил на те, что прокладывают для автомобилей в горах и холмах. Но освещение, прямо скажем, было неважное: горели только фонари на потолке, а располагались они в десяти метрах друг от друга. От этого на дороге лежали жёлтые пятна, края которых едва касались друг друга. Получалось, что я переходил из одного круга света в другой. По сторонам же висела вязкая темнота, и казалось, будто там таились чудовища. Я сжался, как в детстве, когда мама рассказывала мне про домовых, которые прячутся в стенных шкафах, чтобы ночью выползти и утащить меня в страну кошмаров. Вот и теперь я невольно думал о том, что во мраке наверняка прячутся монстры, желающие похитить мои сны. Мои драгоценные воспоминания!
Наконец, темнота рассеялась, и я увидел свет в конце тоннеля. Белый круг рос, я ускорил шаг, и вдруг резко остановился: из воздуха возникла чёрная фигура. За спиной у неё развернулись крылья. В лицо подул ледяной ветер, запахло тленом, по дороге понеслись клубы пыли. Стало душно, и я упал на колени, задыхаясь. Стены сжимались, пол начал раскачиваться, и я повалился лицом вперёд, скребя пальцами асфальт и чувствуя себя выброшенной на берег рыбой!
Вдруг картинка поменялась: теперь я стоял в центре металлического диска, плававшего над пропастью огромной шахты. Горячий воздух был плохо насыщен кислородом, дышать было тяжело, к тому же, пахло сухой землёй.
Вокруг была каменная стена, и в ней виднелось множество ячеек, устроенных на манер театральных лож. В них сидели уродливые тощие существа, от которых тянулись провода. Издалека они походили на марионеток, управляемых невидимым кукловодом.
Я озирался, не понимая, где оказался, хотя эти люди казались мне знакомыми. Сверху спустился огненный шар, из него вытянулись тонкие, похожие на пиявок щупальца и слегка коснулись меня. Он вдруг лопнул, искры посыпались на уродцев, и они начали светиться. Провода, подсоединённые к ним, оборвались, когда существа выпрыгнули из лож. Теперь они уже не казались убогими и хворыми. Скорее, они походили на зомби, но в то же время напоминали Мафусаилов — вот почему они показались мне знакомыми! Рты у них открылись, и из них вывалились скарабеи. Они побежали ко мне сплошным потоком, начали карабкаться по ногам, забираться под одежду, проталкиваться в нос, рот и уши! Я отбивался, давя их сотнями, но насекомых было слишком много. Я почувствовал, что они каким-то образом пролезают мне под кожу и копошатся там, причиняя адскую боль.
Вспышка, и я погрузился в кромешную тьму! Уши будто заложило ватой, но издалека доносился монотонный звук, напоминавший гудение. В висках кололо, и я открыл глаза — какая-то сила заставила меня это сделать. Зрение прояснилось, и я увидел склонившихся Серёгу и его помощников. Лица у них были озабоченные.
— Ну что? — спросил я, с трудом ворочая языком.
Лёва и Дэн принялись снимать с меня электроды, а Серёга дал пластиковую бутылку с минералкой. С наслаждением я сделал несколько глотков.
— Могу тебя обрадовать, — проговорил Серёга, и его тон не предвещал ничего хорошего.
Он снял очки и снова стал похож на человека.
— Руби с плеча, — сказал я, пытаясь изобразить улыбку.
Получилась кислая гримаса.
— Мы ничего не нашли.
— И это плохо?
— Мы это обсуждали, — ответил Серёга с лёгкой укоризной. — Это значит, что над тобой поработали очень основательно.
— И что теперь делать?
— Будем искать дальше.
— Как?