Голова Павла была брошена в какой-то ров, куда бросили множество других казненных, поэтому ее невозможно было отыскать. В том же послании Дионисия написано, что, когда ров очищали, голова была выброшена[38]. Ее нашел один пастух и водрузил на шест неподалеку от овечьего загона. После этого пастух и его господин целых три ночи подряд видели, как над головой сияет несказанный свет. Узнав о том, епископ и все верные воскликнули: «Воистину, это голова Павла!» Выйдя из города, епископ и множество верных взяли голову с собой. Они положили ее на золотой стол и захотели воссоединить с телом. Но патриарх ответил им: «Мы знаем, что многие верные были убиты, а головы их выброшены. Потому сомнительное дело — соединять эту главу с телом. Но давайте положим ее в ногах и помолимся, чтобы, если голова воистину принадлежит Павлу, тело само перевернулось и соединилось с ней». Это предложение всем понравилось. Голову положили к ногам тела и стали молиться. И вот, к изумлению всех, тело повернулось и соединилось с головой. Все благословили Бога и поняли, что это была воистину голова Павла. Так у Дионисия.
Григорий Турский, который жил во времена Юстина Младшего, рассказывает, как некий отчаявшийся человек готовил себе петлю. Но при этом он постоянно призывал имя Павла и говорил: «Помоги мне, святой Павел!». Тогда явилась некая черная тень, убеждая его: «Ну же, добрый муж, делай, что делаешь. Не медли!». Он же вязал петлю, но продолжал говорить: «Святой Павел, помоги мне!». И вот, когда петля уже была готова, явилась иная тень, обличьем сходная с человеком, и сказала той тени, что давала совет: «Беги, несчастный, ибо грядет Павел призванный». Тогда первая тень тотчас исчезла, а человек тот пришел в себя, отбросил петлю и должным образом покаялся[39].
В письмах Григория есть такой рассказ. От цепей святого Павла исходит много чудес, и поэтому многие просят взять хотя бы немного железных опилок от этих цепей. По просьбе одних священник, взяв напильник, так быстро отпиливает часть, что сложно даже заметить. Когда же просят другие, напильник с трудом скребет по цепям и не может отнять даже их частицы[40].
В вышеупомянутом послании святой Дионисий в таких благочестивых словах оплакивает смерть Павла, своего учителя: «Кто даст очам нашим воду и зеницам нашим источник слез, чтобы мы день и ночь оплакивали погасший светильник церквей? Кто облачит нас плачем и воздыханием? Кто не наденет траур? Чья душа, поразившись, не придет в ужас? Вот Петр, основание Церкви и слава святых апостолов, покинул нас, оставив сиротами. Теперь ушел и Павел, свой для народов, утешитель бедных. Мы больше не находим его, отца отцов, учителя учителей, пастыря пастырей. Павла, славнейшего из апостолов, назову я бездной премудрости, трубой громогласной, неустанным проповедником истины. Этот земной ангел и небесный человек, образ и подобие Божества и богоподобный дух, оставил нас всех, нищих и недостойных, в сем презренном и злобном мире. Он взошел к Богу и Другу своему. Увы, брат мой Тимофей, возлюбленный души моей, где теперь тот, кто был тебе отцом, учителем; тот, кого ты любил? Откуда он теперь пришлет тебе приветствие? Ты сделался сиротой и остался один. Он уже не напишет тебе своей святейшей рукой: «Приди, сын мой возлюбленный, Тимофей». Какая скорбь, какая тьма, какая потеря постигла нас так, что мы стали сиротами? Уже не достигнут тебя послания его, в которых написано: «Павел, ничтожный раб Иисуса Христа». Он уже не напишет о тебе другим городам, говоря: «Примите сына моего возлюбленного». Закрой, брат, и запечатай книги пророков, ибо нет у нас того, кто изъяснит их притчи, изречения и наставления. Пророк Давид рыдал о сыне своем, говоря: «Горе мне, сын мой, горе мне!». Я же скажу: «Горе мне, учитель мой, воистину горе мне!». Прекратилось стечение учеников твоих, приходивших в Рим и искавших нас. Уже никто не скажет: «Пойдем же, увидим учителей наших и спросим их, как подобает управлять порученными нам Церквами; они изъяснят нам глаголы Господа нашего Иисуса Христа и слова пророков». Воистину горе тем чадам, о брат мой, что лишились духовных отцов, которых лишилась и паства. Горе и нам, лишенным учителей, которые, собрав знание и разум древнего и нового Законов, соединили их в своих посланиях. Где бегущие стопы Павловы? Где святой труд ног его? Где уста глаголющие и язык, подающий советы? Где дух, благоугождающий Богу? Кто не возрыдает и не восплачет? Ибо те, кто заслужил славу и честь пред Богом, словно злодеи предаются на смерть. Горе мне, ибо в тот час видел я святое тело, орошенное невинной кровью. Горе мне, о мой отец, учитель и наставник. Ты не был виновен, чтобы умереть такой смертью. Куда ныне пойду искать тебя, о слава христиан и похвала верных? Кто заставил умолкнуть глас твой, о труба Церкви, труба громогласная, о псалтирь десятиструнная? Ты взошел к Господу твоему, которого возжелал и возлюбил всем сердцем. Иерусалим и Рим сделались союзниками во зле. Иерусалим распял Господа нашего Иисуса Христа, Рим же умертвил его апостолов. Но Иерусалим покорился Распятому, Рим прославляет умерщвленных. И ныне, брат мой Тимофей, те, кого ты возлюбил, неразлучны в смерти, словно Саул и Ионафан. И я не разлучился бы с господином и учителем моим, если бы не разлучили нас нечестивцы. Но разлука эта не будет вечной. Душа Павла признает тех, кого он любил, даже если они, ныне далекие, не заговорят с ним. И великой было бы потерей разлучиться с ними в день Воскресения». Так у Дионисия.
38