Так, будучи неузнанным, он провел в отчем доме семнадцать лет. Увидев в духе, что конец его жизни близок, Алексий попросил чернил и бумаги и по порядку записал историю своей жизни. Однажды в воскресный день, по окончании службы, в алтаре раздался глас, нисшедший с небес: Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф 11, 28). Все, слышавшие это, были объяты страхом и пали ниц. И тогда глас возвестил: «Ищите человека Божия, чтобы он молился о Риме». Стали искать его и не нашли, и тогда было сказано вновь: «Ищите в доме Евфимиана».
Стали расспрашивать о том человеке Евфимиана: он же ответил, что ничего не знает о нем. Тогда императоры Аркадий и Гонорий вместе с Папой Иннокентием прибыли в дом упомянутого мужа, и тут слуга, опекавший Алексия, подошел к своему господину и сказал: «Смотри, господин мой, не тот ли человек — наш странник, ведь он столь великодушен и терпелив?». Евфимиан поспешил к Алексию, но нашел его уже усопшим и увидел, что лицо покойного светло как у ангела. Евфимиан хотел забрать грамоту, которую покойный держал в руке, но не смог. Он вышел и рассказал обо всем императорам и епископам, после чего они вошли в тот покой со словами: «Сколь ни грешны мы, но несем бремя императорской власти, а Папе Иннокентию вверено попечение обо всех верных. Передай нам ту грамоту, чтобы мы узнали, что в ней написано».
Тогда, подойдя к Алексию, Понтифик взял грамоту из его руки и, развернув, стал читать перед всем множеством народа и отцом Алексия. Услышав все, что записал Алексий, Евфимиан был сражен великим горем. Он оцепенел и, лишившись чувств, без сил упал наземь. Когда же он немного пришел в себя и вновь обрел дар речи, то разодрав одежды, стал рвать свои седые волосы, дергать себя за бороду и царапать лицо, восклицая над телом сына: «Увы мне, сын мой, почему ты так опечалил меня и так много лет причинял мне боль и страдания? Увы мне, несчастному, ибо ныне вижу, как ты, опора моей старости, лежишь в гробу и не можешь мне ответить! Увы мне, кто иной подаст мне утешение!».
Услышав это, мать Алексия, подобно разрывающей путы львице, стала раздирать на себе одежды и, распустив волосы, возвела очи к небу. Мать не могла подойти к телу святого, которое отделяла от нее толпа, и тогда она воскликнула, говоря: «Дайте пройти мне, добрые люди, чтобы я увидела сына, узрела утешение души моей, того, кого вскормила грудью!». Подойдя, она пала на тело сына и зарыдала: «Увы мне, сын мой, свет очей моих, почему ты обошелся с нами так жестоко? Ты видел отца своего и меня, несчастную, в слезах и горе, но не открыл нам, кто ты, и слуги твои обижали тебя и притесняли». Снова и снова она простиралась над его телом, обнимала его, гладила перстами ангельское лицо, целуя его и причитая: «Плачьте вместе со мною все, кто стоит тут, ибо семнадцать лет я жила с ним под одним кровом и не узнала своего единственного сына, и даже слуги насмехались над ним и досаждали ему побоями». Прибежала и невеста его, облачившись в траурные одежды, плача и причитая: «Увы мне, сегодня осталась я одинокой вдовою, и не на кого посмотреть мне, не на кого поднять очи. Сегодня разбилось зеркало мое, и погибла надежда моя: ныне пришла скорбь, и нет ей конца». И весь народ горько плакал при виде их страданий.
Тогда понтифик и императоры положили тело на дорогие носилки и понесли их к центру города. Народу объявили, что найден человек Божий, которого разыскивал весь город, и все сбежались к телу святого. Если же кто из расслабленных касался того святейшего тела, к нему тотчас возвращалось здоровье, и прозревали слепцы, и одержимые исцелялись. Видя столь великие чудеса, императоры вместе с Понтификом сами понесли те носилки, дабы благодать от святого тела снизошла на них. Они приказали рассыпать по улицам золото и серебро, чтобы алчная до злата толпа расступилась и позволила перенести тело святого в церковь. Но народ, пренебрегая мирскими богатствами, снова и снова устремлялся к святейшему телу, чтобы только дотронуться до него. Так, с превеликими трудами, его перенесли в церковь Святого мученика Бонифация, где семь дней с усердием возносили хвалы. Алексию соорудили золотую раку, украшенную жемчугом и драгоценными камнями. Тело святого с великими почестями положили в раку, от которой исходил столь благоуханный аромат, что, казалось, она была полна всеми возможными благовониями. Святой Алексий отошел ко Господу за шестнадцать дней до августовских календ, в лето Господне 398-е.