– Рысак в канале, внимание всем! Кончай привал, по машинам! Второй номер, следовать на переправу, третий приготовился!
Второй номер в ордере, крепко чем-то загруженная «буханка» защитного колера, на первой передаче проходит брод. Успешно; на той стороне из нее льют ручьи, подмокло ли что в салоне – забота владельцев, но сама машина реку преодолела нормально.
Третий номер – легковой «уазик» с закрытым кузовом; как я и предполагал, посреди реки тачка благополучно глохнет, однако предполагал сие не только я – «бардак» уже подготовил штатную лебедку, бежевого «козлика» цепляют за мощный бампер и оперативно выволакивают на тот берег. Дальше троица пассажиров «уазика» принимается за изучение потрохов мотора, однако рассмотреть подробности, что и как они там выправляют, я не могу, поскольку четвертый номер в ордере уже наш. Грузовик скатывается к урезу воды, держа строго промеж вешек на левом берегу, течением его слегка покачивает, колеса в воде выше осей, но вращаются уверенно. Пересекаем реку без труда и сразу отъезжаем от берега, освобождая место – с «уазиком» пока еще возятся, «бардак» нужен для вытягивания следующих невезучих легковушек, а условных парковочных мест у воды не так чтобы много.
Еще две машины успешно выбираются на левый берег Большой реки, и тут неподалеку раздается мощный взрыв. Рывком оглядываюсь – сторожевой «бэтр» полыхает не хуже костра, автоматный стрекот, кто-то из бойцов падает, в кого и откуда бьют – не вижу, однако торчать в кузове и изображать большую жирную мишень как-то неохота.
– Наружу? – Круку, полушепотом.
– Пока рано.
Автомат у него в руках, разумеется, как и «фал» у меня, выцеливаем противников, но я пока никого не наблюдаю, и раз «калаш» серба молчит, ему на мушку тоже ни одна подозрительная морда не попала. Короткий взгляд на правый борт грузовика: Шелест сосредоточенно прочесывает пейзаж через оптику, Жора классически «с колена», автомат у плеча, наблюдает за своим сектором – и оба также не видят целей.
Из кабины по рации доносится командирский мат Рысака-Демченко, «урал» практически боком подается вперед и направо, освобождая проезд «бардаку»; Жора с возгласом «так точно» выпрыгивает из кузова едва ли не кувырком и рысцой движется в сторону горящего «бэтра».
– Неправильно что-то… – вполголоса замечает Белич. – Влад, Шелест, готовьтесь покинуть машину.
– Принял, – отвечает Шелест, не отрываясь от монокуляра.
Я киваю:
– Гут.
«Бардак» обходит наш грузовик слева, и Крук сразу же командует:
– Вниз и налево, за броней, живо!
Шелест в одно движение оказывается внизу; я приземляюсь не столь аккуратно, но в общем успешно. Белич выскальзывает из «урала», автомат наизготовку, и свободной рукой пихает меня в плечо:
– Наискосок вон к той скале, пошел!
Пошел так пошел. В полуприседе, резво перебирая ногами – натаскали недавно на сборах, массаракш – к скале слева, держа взглядом и стволом «фала» узкий промежуток между «бардаком» и грузовиком. Шелест впереди, как раз прячется за той самой скалой…
…Вспышка, гул в ушах, темнота.
Дальше ничего не помню.
Территория Латинского Союза, долина Большой реки, Сьерра-Гранде. День и час неизвестны
Муторно. Мотает из стороны в сторону. Кислый привкус во рту. Голова как ватная. Глаза не открываются. Ног не чувствую. Руки… руки чувствую, заведены назад за голову и чем-то стянуты, и это «что-то» сильно смахивает на пластиковые одноразовые наручники американского образца.
Уже что-то, массаракш. Руки в стяжках и поза «хенде хох» в лежачем положении – плен. Мутит и ватная голова – либо контузия, либо чем-то накачали. Мотает – куда-то везут, не слишком заботясь о комфорте живого груза…
Сосредоточиться на веках. На правом веке. Шевельнуть. Сжать, потом попытаться разлепить, еще раз, еще, еще, больно, массаракш, ничего, увижу, на каком я свете – буду дальше разбираться. Да, массаракш, могут убить. Так это могли и прямо на месте сделать, чтобы не возиться – а возятся, значит, нужен.
Ну и кому я нужен до такой степени, чтобы ради меня громить конвой РА?