– Пусть на тебя работает хоть тысяча человек, я все равно верну свое золото.
Выйдя наружу, он решительно зашагал по улице, нежно прижимая к себе девушку. Ковбой так и нес бы ее до самого Хаш-хауса, если бы Мэгги не запротестовала:
– Отпусти меня. Я прекрасно себя чувствую и могу идти сама.
Поставив ее на ноги, Чейз озабоченно спросил:
– Мэгги-детка, что произошло? Как ты оказалась наедине с этим подонком?
– Давай поскорее вернемся в ресторан, там я тебе все объясню.
Угрюмо кивнув, Макгаррет взял журналистку за руку, и они быстро пошли вперед.
В ресторане было полно голодных посетителей, и мало кто обратил внимания на странную парочку, прошмыгнувшую внутрь через кухню.
– Куда мы идем? – спросил ковбой, плохо понимая, что затеяла своенравная журналистка.
– В мою комнату. Это единственное место, где мы сможем спокойно поговорить. Только ты должен дать мне слово, что будешь вести себя прилично.
Голубые глаза Чейза озорно заблестели.
– Не беспокойся, я буду паинькой. Оказавшись за дверью своей маленькой спальни, Мэгги тяжело вздохнула.
– Что с тобой? Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Чейз.
– Все хорошо, – заверила его девушка, – просто Мыльник хотел напугать меня, и, кажется, ему это удалось.
– С какой стати ему тебя пугать? Объясни же мне все, наконец?
Присев на край кровати, она еще раз вздохнула и подробно описала свои приключения. Разговор со Смитом журналистка передала слово в слово и закончила рассказ тем, как она потеряла сознание, ударившись головой об пол.
– Ну что ж, – глубокомысленно начал Чейз, переварив сказанное, – кое в чем этот негодяй прав. Тебе действительно лучше вернуться в Сиэтл.
– Еще чего не хватало! Я не позволю какому-то там Смиту диктовать мне свою волю. Пусть он украл блокнот, но я прекрасно помню все интервью. Статья будет написана и отправлена со следующим почтовым пароходом.
– Послушай, солнышко, – мягко произнес ковбой, – я знаю, что ты храбрая девочка, но хватит ли у тебя сил противостоять Мыльнику и целой шайке его головорезов?
– Хватит! Я хочу, чтобы вся страна узнала о том, что здесь происходит. Прозвище «Мыльник» станет синонимом слова злодей. Я хочу…
– Но, Мэгги-детка, – перебил он ее, – против него ты словно ягненок против стаи волков. Смит способен на любую подлость, а мне так не хочется, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Возвращайся в Сиэтл и забудь об этом проклятом богом городе.
– Я не уеду с Аляски, Чейз, но и в Скагуэе задерживаться тоже не собираюсь, – проговорила она, и ковбой озадаченно приподнял одну бровь, явно не понимая, какой у нее еще может быть вариант. Следующая фраза все объяснила:
– Возьми меня с собой на Клондайк, – выпалила Мэгги, – мы можем отправиться в путь сразу же, как только закупим все необходимое. А Расти пока останется здесь. По-моему, Кейт нашла для него местечко в своем сердце и с радостью согласится ухаживать за ним.
– Так ты еще не отказалась от своего дурацкого намерения? – раздраженно спросил Чейз.
– Нет, и не собираюсь отказываться.
– А я думал, что стычка с Мыльником хоть чему-то тебя научила, – пытливо вглядываясь в ее лицо, проговорил ковбой. – Но я, так же как и ты, не люблю менять свои решения и по-прежнему считаю, что это безумие. Я не возьмусь сопровождать тебя на Юкон, Мэгги-детка.
– Но почему? Ведь золотоносный участок – ваша единственная надежда, а я помогу тебе добраться до него, – привела журналистка свой весомый довод.
– Черт побери, Мэгги, я не хуже тебя знаю, что у нас с Расти нет ни цента, но сегодня мне предложили работу. Очень денежную работу, между прочим. Моего заработка хватит и на то, чтобы содержать друга, и на покупку снаряжения весной.
– Так ты получил работу?
– Ага, в Айс-Паласе. Его хозяйка Бэлла Делар была довольно щедра.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – сухо проговорила Мэгги.
– О, детка, мне это показалось или в твоем голосе действительно прозвучали нотки ревности?
Мэгги залилась краской, а когда он опустился рядом с ней на кровать, сердце ее забилось сильно-сильно. Она знала, что Чейз возбужден, и его страсть зажгла в ней ответное чувство.
– Я хочу поцеловать тебя, Мэгги-детка, – смущенно пробормотал ковбой, и Мэгги, словно загипнотизированная, подставила ему губы.
Она была так нежна и податлива, что Чейз даже застонал от удовольствия. Он мог бы целовать ее бесконечно долго и прервался только для того, чтобы шепнуть:
– Сладкая моя, какая ты сладкая. Я хочу тебя, Мэгги-детка, хочу так сильно, что могу умереть.
Одной рукой он обхватил ее за талию, а вторую сначала положил на бедро, а затем начал медленно продвигаться вверх, лаская упругое тело девушки. Волна восхитительного томления охватила ее всю целиком, и она понеслась на ней, упиваясь неизведанным ранее наслаждением.