- А мне плевать! Пусть! Пусть меня уничтожат, но, клянусь, я добьюсь своего, даже ценой тысяч жизней! В отличие от тебя, слабака, который потратит свою жизнь на пустую болтовню! - Левый глаз Геллерта потемнел почти до черноты. - Я думал, ты не такой как все! Но я ошибался. Как же я мог так ошибаться! - Голос Гриндевальда сорвался на крик. - Я думал, ты любишь меня! А ты оказался таким же никчемным лицемером, как и все вокруг! - он замахнулся, чтобы ударить Альбуса, но маг успел вовремя перехватить его запястье. Его голубые глаза сверкали гневом.
- Как ты посмел подумать такое! - Геллерт продолжал отчаянно вырываться, но Дамблдор крепко держал его руку. - Я спрашиваю тебя еще раз. Как. Ты. Посмел. Так. Думать.
- Убери от меня свои руки! - дрожа от злости, Геллерт выхватил палочку и наставил ее на мага. Тот жестоко усмехнулся.
- Ну же, давай! Используй непростительное заклинание, как ты делаешь обычно! Покажи мне свое превосходство! - Лицо Геллерта исказилось от ярости. Альбус продолжал смотреть в его льдистые глаза, не сбавляя напора. Казалось, еще секунда, и Геллерт выпустит искру прямо в его сердце. - Даже не вздумай останавливаться! Давай! Целься! - процедил Альбус сквозь плотно сжатые зубы, наклоняясь к Гриндевальду.
Ненависть, лившаяся из обоих сердец, готова была разрушить весь мир вместе с их тонкой привязанностью. Никогда еще между ними не было столь сильного чувства, как теперь. Все мосты были разрушены и сожжены, все дороги взорваны.
Альбус знал, они оба проиграли задолго до начала этого сражения. Он закрыл глаза, коснулся губами мягких, податливых губ Геллерта, и тот растворился в обволакивающем меде его запаха.
Геллерт разжал онемевшие пальцы, погружая их в шелковистые кудри любимого. Палочка с мягким стуком упала на землю. Время замедлило свой ход, замирая на сладости теплых влажных губ. Ярость уступала обжигающей нежности, скользила по тонкой ткани рубашек, касалась гладкой кожи, путалась в волосах.
Альбус таял под натиском поцелуя, отвечая на него неукрощенным голодом. Алчность его рта стирала последние капли благоразумия, танец языка сводил с ума. Геллерт вжимался в крепкое тело мага, желая стать с ним единым, стать им самим, навсегда, навечно.
Дамблдор мягко отстранился и, взяв лицо Геллерта в ладони, заглянул в прозрачную льдистость его глаз. Где-то там, в глубине, рождалась целая вселенная незнакомых Гриндевальду эмоций.
Золотистый кокон в сердце Альбуса рассыпался тонкими радужными лентами, освобождая пламенные крылья. Удар. Второй. Третий. В его груди гулко застучала сама любовь.
========== Отголоски прошлого ==========
Оглушающая, почти ледяная пустота снилась Альбусу вот уже добрую неделю. Вокруг него сгущалось одиночество, вечное, как сама вселенная. Оно приходило во сне в образе высокой старинной башни, возвышавшейся над мрачной бездной, дно которой было скрыто низкими облаками. Гранитные стены были также холодны, как и руки Дамблдора. Сквозь открытые окна в комнату влетали снежинки. Танцуя, они садились на плечи и голову мага, путались в его кудрях и не таяли. Казалось, его душу заметало белым ледяным крошевом, и ничто не могло согреть остывающего сердца.
Альбус подошел к распахнутой раме и заглянул вниз. Снаружи башни завывал ветер. Он рыдал и бился о камень, выкрикивая безмолвное горе сизой мгле. Только в душе мага было по-прежнему тихо. Так тихо, что он слышал скрип снега под ногами, звон дрожащих стекол, шелест бумаг на письменном столе - все, кроме биения собственного сердца. Альбус приложил ладонь к замерзшей груди, в надежде почувствовать собственный пульс, но ощутил лишь тишину.
Он никак не мог вспомнить, как сюда попал, не мог собрать воедино свою память, понять, что происходит. На его щеку легла снежинка, крошечный кристаллик застывшей воды, его собственных слез о ком-то очень дорогом. Потеря… Вот что привело его сюда! Какая-то чудовищная потеря! Что-то настолько ужасное, что его разум отказался принимать это и застыл, подобно ледяной скульптуре.
Альбус бросил взгляд на письменный стол, заваленный бумагами, и заметил рамку с колдографией, на которой был запечатлен улыбающийся белокурый юноша неземной красоты. Облака, плывущие где-то под башней, шепнули ему прямо в ухо: “Геллерт”. В глаза ударила яркая зеленая вспышка, и маг выпал спиной из окна, навсегда застыв взглядом на лице своего возлюбленного.
***
Альбус вскрикнул и резко сел на кровати, дрожа от ужаса. Он закрыл лицо руками и упал обратно на влажные простыни. Это был сон, всего лишь дурной сон. На улице стояла удушающая жара, солнце ломилось в комнату через полузакрытые ставни, стремясь укусить обнаженное тело мага горячими лучами, но Дамблдору было никак не согреться. Он с тоской взглянул в окно, не имея ни малейшего желания вставать с постели.
Перед его глазами стояло раскрасневшееся лицо Геллерта, его распахнутые глаза, полные обожания, его истерзанные поцелуем губы. Маг с шумом выпустил воздух из легких и перевернулся на живот, чтобы унять плоть, молниеносно отреагировавшую на воспоминание. Да что же с ним, в самом деле, происходит? Почему из сотен знакомых его сердце выбрало именно этого белокурого волшебника? Почему до сих пор его совершенно не волновали ни девушки, ни, тем более, юноши?
В последний раз он видел Геллерта почти неделю назад. В тот день они сердечно попрощались, разошлись по домам, и с тех пор Гриндевальд так и не ответил ни на одно из писем, не отправил ни единой весточки. Он попросту исчез.
Миссис Бэгшот сообщила, что ее возлюбленный племянник отправился в Лондон, чтобы решить вопросы с дальнейшей карьерой, но Альбуса было не так-то просто провести. В тот день они оба перешагнули грань, после которой уже не остается места привычным социальным ролям. Они больше не были ни приятелями, ни друзьями, а значит, не могли общаться друг с другом как прежде. Вполне возможно, едва обретя новое чувство, Альбус тотчас потерял любимого навсегда.
Альбус с ненавистью отбросил простыни в сторону. Он со всей силы ударил по скрипящей ставне, отчего деревянные рейки не выдержали и разлетелись, открывая дорогу яростному жару солнца. Слепящие лучи ударили по глазам, выбивая слезинки, вцепились в широкие плечи мага и опалили дыханием его плоский живот. Немой крик бессилия лился из его души, и нагретый зноем воздух любовно глотал его, наливая душной густотой комнату.
Долгое время маг пытался смыть с себя непрошеные эмоции под упругими струями воды, после чего набросил на себя льняные брюки и спустился босиком в гостиную. Аберфорт поднял на него удивленный взгляд, но Дамблдор даже не удостоил его ответным приветствием. Он рывком открыл дверь и вышел из дому, захлопнув ее за собой. Нутро мага буквально разрывалось на части от необъяснимой боли. Он подошел к цветущей изгороди и сжал в ладони нежный бутон боярышника, как прежде сжимал прекрасное лицо Гриндевальда. Отчаяние вновь захлестнуло его, и он вырвал цветок из куста, смяв его до боли в пальцах.
- Тебе незачем так расстраиваться, Альбус! - нежный голос Арианы мгновенно охладил его гнев. Маг повернулся к сестре, не зная, что сказать ей в ответ. Ариана ласково улыбнулась брату и протянула ему тонкую бледную руку. - Посиди со мной немного, мне так одиноко…
- Одиноко? - Переспросил волшебник, не скрывая изумления. “Конечно же ей одиноко. Его родная сестра страдает, отрезанная от целого мира этим прекрасным цветущим садом. Его маленькая птичка заперта в золоченой клетке, лишенная счастья летать с остальными птицами и щебетать о свободе.”
Они прошли к тенистому уголку и уселись прямо на траву. Альбус лег на спину, положив голову на ее колени. Ариана с понимающей улыбкой принялась гладить непослушные кудри старшего брата.
- Тебе больно, потому что он не приходит к тебе? - тихо спросила она, не переставая перебирать каштановые пряди тонкими пальцами.
- Да… - Выдохнул Альбус и отвел взгляд в сторону. - Тебе интересно говорить об этом?