- Знаешь, я рад, что из всех прочих вариантов ты выбрал именно это место. Мой Дар - это ты. - Льдистые глаза Геллерта потемнели, его сердце сжалось от нежности. На мгновение ему показалось, что до их встречи не было никакого прошлого. Не было одиночества, боли от потерь, не было непонимания и зависти со стороны сверстников. Было лишь здесь и сейчас, терпкое, жаркое, пахнущее фиалками, соснами и свежей льдистой росой по утру, звучащее громким биением сердец в унисон.
Он обнял Альбуса и закрыл глаза. Некоторое время они сидели, не шелохнувшись, пока Геллерт не почувствовал, как мягкие губы Дамблдора коснулись его плеча, затем чувствительной ямочки на шее, пробежались легкими дразнящими касаниями и взяли в плен мочку уха. Геллерт с шумом выдохнул, стискивая пальцами белоснежную ткань рубашки. Жар снова поднялся от самого живота к сердцу, вызывая в душе трепет. Он торопливо облизнул губы и просунул руку под полу, прижимая ладонь к горячей груди Альбуса. Ощущение жаркой кожи под прохладными пальцами было истинным откровением для обоих. Оно рождало дрожь, пробегающую от шеи до самого низа спины, где приятная судорога сводила с ума тело, выгибая его навстречу новой ласке.
Дамблдор скользнул губами к влажным приоткрытым губам Геллерта и впился в них словно жаждущий, нашедший последний источник влаги в пустыне. Его крепкие руки двинулись вдоль позвоночника и ловко преодолели границу брюк, оказавшись на упругих ягодицах. Запахи их тел становились все более терпкими, пряный белый мускус восторга сливался воедино с утонченной амброй. Капельки пота стекали по нежной коже Геллерта, казавшейся совсем бледной на фоне загорелого тела Альбуса.
Гриндевальд буквально терял рассудок, его естество слишком остро реагировало на каждое новое прикосновение. Резким движением он расстегнул оставшиеся пуговицы на рубашке Альбуса и сорвал ее вниз, прижимаясь к горячему животу своим изнывающим телом. Ему отчаянно хотелось дотронуться до запретного, о чем нельзя было и помыслить благопристойному мужчине его возраста.
Подставляя шею жарким поцелуям, Геллерт робко коснулся ладонью застежки на брюках Альбуса. Маг мгновенно отреагировал на эту еще пока невинную ласку, пуская в ход острые зубы. Укус за укусом, поцелуй за поцелуем, истерзанная кожа горела под настойчивыми губами, а проворные пальцы Геллерта уже вовсю ласкали восставшую плоть Альбуса, рвущуюся к еще более изощренным пыткам.
Не в силах сдерживаться, Дамблдор стянул с себя брюки и отбросил их прочь, принявшись избавлять от остатков одежды крепкие бедра Гриндевальда. Он уже не видел ничего вокруг, кроме приоткрытых зазывных губ Геллерта, его горящего затуманенного взгляда. В его жилах текла не кровь, а раскаленная лава желания. Он прильнул к устам любимого, прижимаясь к нему всем своим телом так, что его плоть коснулась разгоряченной плоти. Остатки рассудка тотчас переместились к низу живота, сосредоточившись на блаженстве. Его бедра не слушались его, они двигались в первобытном диком ритме, что передается из поколения в поколения всеми живыми существами.
Тонкие пальцы Геллерта вновь скользнули к паху, соединяя в узкой ладони оба ствола. Из горла Альбуса вырвался довольный стон, когда он ощутил плотью горячую тесноту. Тело, стремившееся к разрядке, двигалось все быстрее, непроизвольно одаривая Геллерта еще большим удовольствием.
Их сбивчивое дыхание сплелось в раскрытых ртах долгим томительным стоном, последние барьеры были сорваны, последние капли стеснения выпиты до дна. Они двигались как единое целое, не в силах прекратить стремления раствориться друг в друге, пока обоим не открылась сама вселенная.
Яркая вспышка сверхновой распалась мириадами звезд, заполняя собой все вокруг, а потом наступила оглушающая тишина облегчения.
========== Рассвет ==========
Небо едва подернулось розовой пеленой, раскидываясь над Годриковой Впадиной прозрачными облаками, тающими в утренней голубизне. Лишь на рассвете оно бывает таким нежным и прохладным, почти хрустальным. Его изумительные оттенки щемили сердце своей чистотой, обещая прекрасный день, полный улыбок, солнечных зайчиков и беспредельного счастья.
Птицы щебетали с завидным энтузиазмом, пробуждая ото сна всю округу. Их гомон заполнил собой улицы и палисадники. Они пели гимн вечной благодарности новому дню, обмениваясь свежими новостями и заодно готовились к плотному завтраку (несмотря на столь ранний час, большая часть аппетитных букашек уже приступила к утренним делам).
Геллерт лежал на кровати, смежив веки, и наслаждался блаженством раннего пробуждения. Он впитывал в себя ощущения, сплетая их между собой до образования причудливого узорчатого ковра воспоминаний, который сможет сохраниться в памяти навеки. Прохладный воздух врывался в открытое окно, овевая лоб, скулы и правое плечо. Воздух пахнул как-то по-особенному, незнакомо. Утренняя свежесть смешивалась с терпкой изможденностью ночи, цветочные ароматы обволакивали теплый мускус вместе с хрустальными нотами соли.
Губы Геллерта изогнулись в улыбке. Его собственный запах смешивался с запахом любимого, принося необычайное удовольствие. Его пальцы чуть дрогнули, и он ощутил, что лежит спиной на прохладных простынях, подставив лицо легкому ветерку. Альбус крепко спал, прижавшись к нему всем телом и положив голову на грудь. Его шелковистые кудри щекотали нежную кожу, а рука расслабленно покоилась на животе Гриндевальда.
Геллерт чувствовал, как затекло его тело, но не смел шевельнуться, боясь спугнуть волшебство мгновения. Его тонкие длинные пальцы ласково перебирали темные локоны. Он был совершенно, абсолютно, всепоглощающе счастлив. Все только начиналось, он знал это наверняка, и потому медлил, стараясь получить максимум от своего предвкушения - самого сладостного чувства, что дано мыслящим существам. Маги или магглы - все имеют свойство переключать внимание на грядущее будущее, не понимая, что именно миг предвкушения счастья и является самим счастьем.
Альбус чуть шевельнулся и открыл глаза, птичий гомон донесся до его ушей. Он приподнял голову, встретившись взглядом с прозрачными, светящимися любовью глазами.
- Доброе утро, - прошептал Дамблдор, отрывая друга от приятных размышлений. - Который час?
- Пять утра. Самое прекрасное время суток. - Геллерт ласково заскользил пальцами вдоль его шеи, обрисовывая контур мускулистого плеча. - Не хочешь прогуляться? Встретить рассвет?
- Давай, - кивнул Альбус, потягиваясь после непродолжительного, но крепкого сна. Все его тело непривычно ныло, напоминая о бурной ночи. Он сел на кровати, и Геллерт невольно залюбовался изгибом его спины, шириной плеч, ровной загорелой кожей. Даже его непослушные разлохматившиеся после сна волосы казались сейчас невероятно притягательными. Ничего более красивого он не встречал прежде, и вряд ли встретит когда-нибудь впредь.
Маги наскоро оделись и вышли из комнаты, миновав подозрительно притихший холл. Тетушка Бэгшот крепко спала в своем будуаре, не подозревая о том, что ее племянник был до утра не один. Хрустальная ваза, что стояла на каминной полке, легонько зазвенела, вторя шагам на лестнице, дверь неприятно скрипнула, выпуская молодых проказников наружу, и также неприятно захлопнулась. Ветер сразу же обдал прохладой разгоряченное от волнения лицо Альбуса. Он тряхнул волосами, расслабляясь. Кажется, неприятностей все же не будет.
Солнце уже золотило горы, но кладбище все еще покрывал клочковатый сырой туман, напоминая о прохладной ночи. Геллерт, не задумываясь, протянул руку и поймал ладонь Альбуса, переплетая пальцы в замок. Никто в столь ранний час не выглянет в окно и не заметит странную пару, бредущую по городку с беззаботным видом. Годрикова Впадина спала крепким сном, оберегая уединение влюбленных, а они все шли по остывшей пыльной дороге, не проронив ни единого слова, наполненные глубоким смыслом собственных чувств друг к другу. Это утро принадлежало только им.