Йёран повернулся, и пошёл обратно в дом ярла, вместе с тремя своими людьми.
Глядя, как люди Вишены, Эйнар и Рагдай покидают место схватки, Овар сказал ярлу Эймунду:
— Если они попытаются уйти не заплатив выкуп, нам даже не на чем будет их догнать, если не готовить наш снеккар.
— Тут какая-то тайна, раз книжник платит за него, — ответил ярл, — почему он не позвал в поход, например Йорана?
Эрик самостоятельно поднялся, а Акару помогла Маргит.
— Отец, прошу, не выгоняйте его! — сказала Маргит плача, — я чувствую, что он больше не вернётся сюда, а ведь мне так с ним было хорошо…
— Упустила ты своё счастье, если так, — сказал ярл, наблюдая, как Вишена, не гдядя не девушку, поворачивается и уходит в сторону берега.
— Мне было хорошо с ним, мы, наверное, сможем ещё быть вместе, пусть его воины уйдут, а он останется и женится на мне…
— Замолчи, я думаю, что это ты подговорила Эрику и Акару устроить эту ловушку, — сказал ярл.
Лицо его утратило свирепость, и он казался теперь уже просто уставшим, огорчённым стариком. Он повернулся к своему младшему сыну и добавил:
— Ладри, ступай за воинами Вишены, будь рядом с ними, словно тебе интересно, как они готовят драккар к отплытию, а сам слушай, вдруг они решат уехать не заплатив…
— А мне действительно интересно, как они готовят корабль, — ответил мальчик с готовность, и с радостным видом отправился в сторону берега.
После жаркого, дымного воздуха в доме ярла, после волнительной сцены противостояния у конюшни, стенаний Маргит, стонов братьев, разгорающийся яркий солнечный день, редкий для ранней весны Восточного моря, обволокла его радостным покоем. Озираясь, Ладри видел умиротворяющий высокий небесный свод над головой, яркие блики солнца на воде фьорда, мерцающие белым и голубым свечением грани скал. Он ощущал величественную тишину — она величественно бродила, как живая, среди скал и высоких елей, окружающих селение.
Миновав изгородь у оружейной и костёр, с охраняющими её дружинниками отца, мальчик свернул к каменным столбам и маленькой каменной изгороди обозначающей границу Викхейма. Недалеко от них он увидел Рагдая и Эйнара. Они шли к кузнице и драккару.
Сам не зная почему, Ладри двинулся вперёд бесшумно, избегая открытого пространства. Крался он то рядом с тропой, отводя ветки рукой, бережно возвращая их в прежнее положение, то прямо по тропе, используя её изгибы, чтобы иметь укрытие. Даже если бы идущие впереди вздумали оглянуться, то они не увидели бы, как пляшут ветви, не увидели бы крадущейся тени и не услышали бы и шороха. Он ставил ногу, как бы немного скользя, не сразу перенося на неё вес тела, не давая сухим сучкам под старой хвоей предательски треснуть. Он был готов замереть на месте и стать тенью, если взлетит из кустов разбуженная куропатка. Он крался, как зверь, и был так близко от идущих, что слышал их голоса.
— Я не жалею, Эйнар, этих восемнадцать безанов для выкупа, потому, что, если мы отыщем то золото, что я вскользь упомянул в сказании про Сину, у нас будет столько золота, что можно будет всё Сканию купить, и ещё останется. Там тридцать больших сундуков с золотыми монетам, посудой. Лично мне нужна оттуда одна лишь вещь, золотой шар размером с голову человека под названием Золотая лоция. Судя по рассказам, там изображены все земли, открытые мореплавателями, и ещё не открытые.
— Хорошо, что ты не сказал об этом другим ярлам, Эймунду, Йёрану. У них такие люди болтливые, что про это стало бы известно Ингьяльду Коварному или Хельвдану, и уж они с нас бы кожу живьём сняли, и узнали бы секрет.
— Они за это золото всё Восточное море подняли бы как волну, ещё бы, такая добыча.
— Я думаю, где-то рядом соглядатай…
— Соглядатай?
Услышав это, Ладри застыл на месте, но никто их идущих не оглянулся. Только разговор теперь они вели на непонятном ему славянском языке. Потом Рагдай и Эйнар остановились, и мальчик весь подобрался, раздумывая, куда лучше отступить, если они решат обыскать ближайшие заросли. Он опустился на корточки, прошептал хвалу Одину, прося о покровительстве, гордый тем, что так ловко следит за опытными воинами, прекрасно видит и слышит их, оставаясь для них невидимкой.
От фьорда доносился запах дыма и смолы. Послышался стук железом о железо, затюкал топор. Это люди Вишены начали готовить драккар.
Ладри начал терять терпение. Ему хотелось чихнуть, но он сдерживался. На его вытянутую от напряжения шею сел комар. Откуда здесь мог быть комар в такой холод? Ладри хотел согнать его, прихлопнуть, и тут с ужасом понял, что это не комар, а остриё стального ножа касается его шеи.