— Собираются душегубы со всех краёв Тёмной земли в Стовград, — сказал старик и поднялся на ноги, — а раньше селение Стоход было стреблянское, и называлось Стоха.
Он кинул начатую корзину себе под ноги и потянул мальчика за рукав, сказав, — Пойдём, схоронимся от лиха. Бурундеи скакали всю ночь, злые, небось…
Мальчик с неохотой послушался. Перед тем, как скрыться в затхлом зеве землянки, он оглянулся и с восхищением сказал:
— Князь!
Под соломенным навесом, стоящим на грубых резных столбах крыльца большого княжеского дома, появился немолодой, тучный человек. Быстрые серые глаза его внимательно смотрели из-под нависших бровей, извилистые складки по щекам до густых усов и бороды, придавали лицу усталое выражение. Богатый пурпурный плащ, тканый золотой нитью, свободно спадал с широких плеч, открывая на груди ворот льняной рубахи с красными орнаментами. Пояс его, расшитый стеклянным бисером, сверкал не солнце.
Князь опёрся плечом об один из столбов. Следом за ним из дома на крыльцо вышли несколько дружинников. Все они имели вид свирепый, на всех были золотые кольца, браслеты и цепи, словно они тоже были князьями. Они сошли с крыльца и выстроились возле него полукругом. Из большой соседней избы вышли два десятка молодых воинов младшей дружины. Золота на них было меньше, но оружия в руках больше. Княжеская челядь, кухарки, пекари, конюхи, кузнецы, плотники, водоносы, кто вышел, кто выглядывал из дверей домов, из под навесов. Стребляне стояли кучками у своих землянок и скотных сараев, без особой радости наблюдали за тем, как сторожа на башне перекрикивались с кем-то, поднимающимся в гору к городу Стовграду.
Стены города были сделаны из двух колец, вертикально вбитых в насыпь заострённых брёвен. Между внутренним и внешним кольцом брёвен, была засыпана земля с камнями. Со стороны не закрытого реками участка, стена была выше, и перед ней был выкопан глубокий ров. В проёме надвратной башни из туманного пространства появились острия копий со змеиными языками-флажками, затем яйцеобразные железные шапки, утыканные по ободу клыками хищников, потом заросшие бородами лица. На бурундеях были кожаные панцири, как у степняков, усиленные железными бляхами. Лошади были большими, откормленными, резвыми. В руках знаменосца трепетал красный стяг изображением трёхглазого оскаленного солнца с лучами — змеями.
— Смотри, князь, на них железа мало, больше кожа! — сказал Стовову дружинник с рябым лицом, — а мы в кольчугах сгибаемся от тяжести, и у всех кони, а у нас лодки!
— Ты чего тут, Полукорм, тебе велено у лодий следить, как конопатят щели? — не оборачиваясь, сказал хрипло князь, — живо туда, а то, вместо похода, будем где-нибудь на море починкой заниматься. Если что не так делают, ты этих стреблян плетью!
Полукорм поспешно сбежал с крыльца, кинулся к воротам. Он свернул вправо, к реке в тот момент, когда копыта бурундейских коней уже загрохотали по бревенчатому настилу моста через ров. Один из дружинников повернулись к князю:
— Их ведёт не Кудин, и их меньше, чем ждали, а коней-то у них сколько, вот сокровище…
Грохоча подковами, в Стовград въехала не большая, но отборная бурундейская дружина. Всадники, увидев Стовова в окружении своих людей, стали спешиваться. Лошади фыркали, трясли головами, пускали струи пара из трепещущих ноздрей, били копытами и кусали удила. Один из бурундеев, седой как лунь, с серебряной бляхой в виде солнца на груди, подошёл к князю по чавкающей грязи, не обращая внимания на дощатый моток, и снял железную шапку.
— Я Мечек, вирник и воевода князя Реза Богатого, властелина всех земель от муромы до южной хазарской степи. Я привёл воинов, как просил твой посланец Рагдай для похода на запад, и дары князю Стовову и стреблянским старейшинам, — сказал он.
Двое молодых бурундеев проворно соскочили с коней, стянули с них сумы и поставили их на мостки.
Стовов медленно сошёл с крыльца и произнёс:
— Приветствую тебя, Мечек, вечером устроим пиршество, коням твоим лучшего зерна дадим.
— Мы шли всю ночь, чтобы успеть к обговорённому дню.
— Хвала князю Резу, исполняющему свои обещания!
— Хвала!
Бурундеи развязали сумы, и показали князю массивный кубок: из бронзы в виде бараньей голова на витой подставке, восточной работы, отрез ярко-красной шёлковой ткани. Дружинники Стовова одобрительно загудели, а сам князь с довольным видом похлопал в ладоши, и сказал: