Вадим покосился в сторону джипа. Олеся по-прежнему была в салоне и выходить из машины, похоже, не собиралась. Или не могла. Плохо, если так. На ватных ногах до спасительной пристройки быстро не добежишь. От машины до пристройки метров пятнадцать, и примерно столько же от дома до машины. Для пистолета тридцать метров не расстояние. Единственное прикрытие — изгородь, она хотя бы помешает вести прицельную стрельбу. А если у бандитов автомат? Никакая изгородь не поможет. Даже новая. Может, все-таки не нужно лезть на рожон, не нужно рисковать и доводить дело до пальбы, а загрузиться припасами и спокойно уехать? Не подставлять под пули ни Олесю, ни жителей деревни. Их хоть не видно и не слышно, но они есть, они тут, рядом, а пули свою жертву никогда не огибают и не выбирают. Свинцу все едино, кого разить, случайную жертву или намеченную. Можно представить, как поведет себя генерал, если пострадает хотя бы один случайный человек. Три шкуры спустит, это точно. Если будет с кого спускать.
Стоп, парень! А где же, позволь узнать, будешь ты сам, когда из окна загремят автоматные очереди? Что ты будешь делать, приятель? Лежать бездыханным на чужой кухне? Неужели допускаешь такую мысль? Зачем тогда ввязался в авантюру, зачем вез сюда Олесю, если сомневался? Не сомневаешься, а просто размышляешь? Не поздно ли спохватился? Вадим прикидывал возможные варианты, которых было не так уж много, всего два, когда в коридоре послышались тяжелые шаги. По коридору топала явно не Глафира. Дверь приоткрылась, представив взору Ковалева молодого парня с коробкой водки в руках. Парень показался незнакомым, детектив раньше никогда его не видел, но тем не менее сразу вспомнил. По описаниям Ломтя парень очень походил на одного из участников нападения на Хвороста, и если Ломоть не ошибся в составлении словесного портрета, это был Дутый. Точно, он. Невысокого роста, плотный, заметно сдвинутый вправо нос, широкие, словно надутые щеки, за которые он и получил свою кличку. Все сходится. Как же его фамилия? Кажется…
— Держи, — парень ткнул ношу в руки покупателя, — в машину сам тащи, я тебе не носильщик.
Вадим браться за коробку не захотел, а вместо этого полез в карман за бумажником. Небрежно обронил:
— Поставь пока. Сколько с меня?
— Откуда я знаю? — недовольно нахмурился Дутый, однако коробку на пол опустил. — Хозяйку спрашивай. Тащи коробку, придешь — рассчитаешься. И за водку, и за продукты.
Ковалев понял, что Глафира сейчас хлопочет над продуктовым набором для неожиданного покупателя. А что, интересно, делают Юрик и девица? И где они находятся, вот что главное. Хорошо бы на кухне, на виду, а не в зале за ширмой. Дутый не стал ждать, пока покупатель отсчитает деньги, он вообще не хотел вникать в финансовый вопрос и повернулся, намереваясь вернуться в дом. У детектива оставались мгновения, чтобы определиться в выборе варианта. Или отнести коробку, как подсказал Дутый, потом вернуться за продуктами, рассчитаться и уехать, не забыв извиниться за беспокойство и поблагодарить за содействие, или исполнить задуманный ранее вариант. Пойти на захват. Другими словами, не отступить и не смалодушничать.
Детектив избрал второй вариант, тем более появление в коридоре Дутого играло ему на руку. Юрик проявил непозволительную халатность, направив соратника в коридор и тем самым «распылив» силы. Такую ситуацию грех не использовать.
Бандита надо было вырубить капитально, не менее чем на несколько минут, поэтому Вадим вложил в удар всю силу. Он даже немного размахнулся для удара, к чему раньше никогда не прибегал, а всегда бил коротко, молниеносно и без замаха. И бил наповал. В этот момент Дутый уже брался за ручку двери и никакого движения за своей спиной не уловил. Только почувствовал острую боль в области шеи, вначале голова резко дернулась вверх, потом безжизненно упала на грудь, словно норовя успеть за рухнувшим вниз телом. Он даже не вскрикнул, а лишь слабо ойкнул и потерял сознание. Упасть Дутый не успел, детектив не позволил грохнуться плотному телу на пол, а бережно поддержал и аккуратно положил возле двери. Все получилось быстро и тихо, в доме ничего не услышали и не встревожились. Это хорошо, вторая стадия операции началась удачно. Как и задумывалось, как и должно быть. Теперь пора в дом, ведь Дутому не было резона задерживаться в коридоре.