Где-то высоко вверху, в ночном небе, возник рокот самолета и поплыли огоньки.
— Витюсь, видишь?
Юля никогда так не называла его раньше. Теплая волна колыхнулась в груди.
— Я когда-то мечтал стать летчиком, еще в пятом классе. Подумай, Юля, какая благородная и отважная профессия! А потом убедился, что, например, быть сталеваром, как мой отец, — это такой же благородный труд. Не было бы сталеваров — не было бы и летчиков. Верно же?
Жукова не ответила. Болезненное воспоминание укололо сердце. Она вспомнила о своем отце.
Виктор понял, почему молчит Юля, он знал все про ее семью.
— Ничего, — тихо промолвил, — в конце концов, он же должен понять. А что, он до сих пор пьянствует?
Она доверчиво положила ему на плечо руку.
— Теперь уже не так, как раньше. Видно, он и сам с собой борется. Но… вот вчера снова… Ну, как он после похмелья стоит у станка? Представляю: руки дрожат, взгляд мутный. Где уж тут выполнять норму! Есть некоторые «приятели», которые тянут его с собой пьянствовать. Стыдно за него! Если бы ты знал, Витя, как я намучилась!
Никогда еще Юля не говорила Виктору о своих семейных делах, об отце. Парень знал про ее семью от других. А сейчас искренние и печальные слова девушки вызвали у него желание помочь ей, сделать так, чтобы ничто не омрачало ее жизнь. Впервые сегодня Виктор увидел ее другой — не Жукову, секретаря комитета комсомола, а Юлю, свою одноклассницу, с ее болью и простыми проникновенными словами.
Ему хотелось сказать Юле, что с сегодняшнего дня он будет ее наилучшим другом, но разве до сих пор они не были друзьями? «Надо не словами, а делом помочь ей, — подумал он. — Только как это сделать?»
Парня растрогала мысль, что в самом деле он может помочь Юле, может пойти к ее отцу, поговорить с ним, может даже пойти на завод…
— Юля, я часто представлял… представлял, что мы с тобой где-то встретились вдвоем… Как вот сейчас.
Он подождал, ничего ли не ответит Юля. Но девушка молчала, и он продолжал дальше:
— Мечтал, что скажу тебе какие-то особые, необыкновенные слова… А вот сегодня… А вот сегодня… просто не найду, что тебе сказать.
— И не надо ничего говорить, Витя.
— Почему? — испугался он и заглянул ей в лицо.
Она улыбнулась и успокаивающе провела рукой по его щеке.
— Юля, ты уже давно, давно мне нравишься, — горячо зашептал он, ободренный ее улыбкой, светом ее глаз, который видел даже в густой тени. — Ты заметила это? Я скрывал свои чувства за шутками, а только и думал о том, что вот увижу тебя.
Юля нежно погладила его высокий лоб.
— Мне кажется, — сказала она, — будто я знала, знала, что ты скажешь мне такие слова. Вот у меня сейчас странное чувство, будто тебя долго-долго не было. Будто я тебя везде искала. И вот сейчас ты возвратился ко мне… Мне всегда хотелось быть с тобой. Но я не задумывалась… не знала, почему это так…
— А теперь знаешь?
— Знаю, Витюсь.
Она взяла его за руки.
— Витя, скажи мне… Мне казалось, что Софа…
— Софа?
— Что ты не совсем равнодушен к ней.
Она говорила несмело, будто боялась услышать досадную правду и вместе с тем словно извинялась, что спрашивает о такой ерунде.
— Ой, что ты выдумываешь? Никогда, никогда она мне не нравилась.
— Правда? — радостно вырвалось у нее.
— Правда, Юленька. Я даже удивлялся — что в ней ребята находят?..
— Правда?
— Ну, ясно. Ты даже не думай об этом…
Вдруг Юля пришла в ужас:
— Ой Виктор, что мы делаем? Про Лукашевич забыли!
— Это лучше, что мы немного задержались, — Лукашевич успеет прийти домой.
Жукова отрицательно покачала головой:
— Думаю, что она не домой спешила.
На окраине парка у встречной женщины спросили, где именно улица Коцюбинского. Нашли дом № 9. За высоким забором темнели ветки деревьев. На воротах белела какая-то табличка. Виктор в темноте еле разобрал: «Злые собаки».
На стук, в самом деле, отозвался осипший пес. Потом послышались шаги, и какая-то женщина отворила калитку.
— Варя Лукашевич живет у меня, — басом сказала она, — только ее нет, еще не приходила из школы.
Жуковой хотелось зайти в дом, увидеть обстановку, в которой живет Варя, но женщина не собиралась приглашать их.
— А может, мы ее подождем? — спросила Юля.
— Нет, она придет поздно, — отрубила женщина. — Скажите, что ей передать и кто вы такие будете?
— Мы из ее класса, — сказала Жукова. — А не знаете, где она теперь?