— Я ручаюсь за этот мешок золота, — произнес Менневаль. — Ручаюсь, что Проныра будет расходовать его честно и только на достойных людей и никогда не положит даже унции в свой бездонный карман. Да и зачем ему это делать, если большая часть денег все равно попадет именно в его бар? — Его голос чуть изменился. — Проныра, положи револьвер, не будь идиотом!
Бармен вздохнул и убрал револьвер на полку.
— А теперь, парни, — продолжал Менневаль, — пока я здесь, мы можем выпить все вместе. Проныра, дай-ка нам стаканы и несколько бутылок!
Порция так называемого виски в баре Проныры тогда стоила пятьдесят центов, что соответствовало курсу обмена в Серкл-Сити. Это позже цены взлетели до небес.
Менневаль вытащил маленький, хорошо набитый мешочек, но когда бармен, выйдя из транса, выставил бутылки и стаканы, люди выстроились вдоль стойки длинной неровной шеренгой, однако к выпивке не прикоснулись. Просто стояли и смотрели перед собой, словно погруженные в мир грез.
Менневаль, не глядя, наполнил свой стакан и медленно поднес его к губам.
— Ребята, все перед вами. Ну, кто скажет мне «нет»? — Он смерил шеренгу взглядом.
— Я выпью с вами! — воскликнул Левша, откидывая с головы капюшон. Лысая голова сверкнула, будто светлый отполированный камень. Схватив ближайшую бутылку, Рейнджер наполнил свой стакан.
— Больше никто? — поинтересовался Менневаль.
Один за другим, по мере того, как спокойный, властный взгляд Менневаля останавливался на каждом, мужчины угрюмо наполняли стаканы, молча подносили их к губам и пили.
— А ты, Проныра? — не унимался Менневаль.
В его голосе не было ни злобы, ни гнева, но Проныра мгновенно взмок, лоб его покрылся испариной. Джо отмерил на три пальца виски и проглотил выпивку словно горькую микстуру. Потом отмерил золотого песка из мешочка Менневаля.
— Так-то лучше! — похвалил Менневаль. — Вот теперь видно, что все мы друзья, друзья, собравшиеся вместе. Сейчас кое-кто из вас имеет возможность побежать и сообщить властям, что я здесь. Бегите. Хоть все можете туда пойти. Я не буду вас задерживать. И буду тут, пока вы не вернетесь. Проныра, ты слышал о моем ручательстве за этот мешок? Если я узнаю, что ты прикарманил хотя бы песчинку, то приду и потребую ответа. А теперь подай немного еды в заднюю комнату. Рейнджеру нужно поесть, а я собираюсь понаблюдать за тем, как он это делает. Буду сидеть там и ждать. Вот и все.
Менневаль вновь прицепил свой мешочек к поясу и не торопясь вышел из комнаты, даже не оглянувшись. Проныра снова потянулся к револьверу, но пальцы его словно онемели, он не смог поднять тяжелый кольт. Еще один старатель с тихим ворчанием вытянул оружие из-под пальто и направил ствол на удаляющуюся фигуру. Но не выстрелил. Его указательный палец, словно по волшебству, лишился силы. Менневаль беспрепятственно покинул комнату.
Глава 3
Кроме Проныры и человека, доставшего револьвер, никто не пошевелился.
А после того, как Менневаль вышел, будто груз свалился с плеч присутствующих в салуне. Все разом повернулись друг к другу, но прозвучало всего несколько слов. Двое старателей обернулись и быстро взглянули на дверь.
Человек, вынимавший револьвер, поспешно выпил еще одну порцию виски. Затем закутался в парку, направился прямо к двери, широко распахнул ее и пригнулся от яростного снежного вихря, попытавшегося ворваться в теплую комнату.
Когда дверь за ним закрылась, люди в салуне снова мрачно и безучастно посмотрели друг на друга.
— Это неправильно, — внезапно сказал Левша. — Это неправильно. Он сказал, где будет. Нехорошо этим пользоваться. Нечестно. Вы же не натравите сто собак на одну.
— Но ты сам натравил бы их на волка, — холодно заметил Проныра.
— Ну так ты собираешься пройти с ним в ту комнату, Рейнджер? — поинтересовался кто-то.
— Почему бы и нет? Не знаю, что такого плохого он сделал.
— Убийство, например, — преувеличенно небрежно сказал один из старателей.
— Не знаю, какое убийство он совершил, — ответил почтальон. — Возможно, он был прав, так или иначе. Я собираюсь пойти туда и поговорить с ним.
— Ты спятил! Не будь дураком и держись подальше от Менневаля! — посоветовал кто-то из друзей Левши.
— Что он сделал? — спросил Билл. — Я не вижу никаких причин. Я провел здесь столько же времени, сколько и вы все. Что он такого сделал, что вы смотрите на него как на прокаженного?
— О, он сделал не слишком много, — отозвался Проныра. — Он сделал не слишком много! — И беззвучно рассмеялся. После этого дал указание официанту — следовало отнести еду в заднюю комнату, как это приказал сделать Менневаль.
— У него было четверо партнеров, — заговорил человек, который был старше всех присутствующих в салуне, — старый закаленный старатель, чье лицо, поросшее пучками волос, напоминало шелудивую белку.
— И где же эти четверо? — поинтересовался кто-то.
— Я скажу вам, — ответил старик старатель. — У него было четыре партнера. Во-первых, Чарли Хармон, самый чистый мальчик, когда-либо попадавший на наш дальний Север. Нельзя никого найти лучше Чарли Хармона, это всем известно. Так вот, он первый и исчез. Говорят, заболел пневмонией.
— Затем парень по имени Чак Спенсер, или, короче, Малыш. Что произошло с ним? — вмешался один из присутствующих.
— О, и он заболел пневмонией, — мрачно ответил старатель. — Потом Гарри О'Дей. У него произошел несчастный случай с револьвером, так уж получилось. Однако Менневаль сказал, что Гарри тоже заболел пневмонией. Только вскоре Шамус и Терри Марч нашли тело Гарри во льду. Кто-то выстрелил ему прямо между глаз.
— Последним стал Лью Поллард, — подсказал Проныра.
— Поллард был головорезом, вором и бесчувственным парнем, — пояснил старатель. — Он не нуждался ни в чьей помощи. Единственная причина, по которой он взял Менневаля себе в напарники, заключалась в том, что Лью считал себя значительно круче этого проходимца. Ну и вот, больше о Лью Полларде никто ничего не слышал. И никогда не услышит. — Старатель поднял руку и уронил ее на стойку. Затем Заговорил значительно мягче: — Никому не следует ждать от Менневаля добра, потому что он на нас не похож. Он не просто чуть-чуть от нас отличается, он — совершенно другой!
— Хорошо, — согласился Рейнджер. — Пусть он другой. Мне хочется есть, и я попытаю счастья с Менневалем.
Левша направился в маленькое помещение позади салуна, которым нередко пользовались картежники, не желавшие лишнего беспокойства.
У двери Рейнджер чуть задержался. Он сразу же увидел поднос, полностью загруженный едой. И взгляд его остановился на огромном блюде дымящихся бобов. Только потом перевел его на Менневаля, который сидел за столом, сняв с себя верхнюю одежду. На нем была светлая, плотно облегающая куртка, голова непокрыта. Левша увидел изящную фигуру подростка, хотя на самом деле Менневалю перевалило за сорок пять или даже стукнуло пятьдесят. Впрочем, его возраст определению не поддавался. Совершенно седые, коротко стриженные волосы Менневаля выглядели такими блестящими и тонкими, что казалось, у него на голове гладкая серебряная шапочка. Однако на лице абсолютно не было морщин. И это обстоятельство наряду с сединой вносило полную сумятицу в попытку угадать, сколько же ему лет.
Если бы его не заметили, Левша предпочел бы вернуться в бар или побыстрее покинуть салун. Но Менневаль конечно же его увидел. Стыд поддержал изменившую было Рейнджеру храбрость. Он подошел к столу и, откашливаясь, сел перед подносом с едой.
Из большой комнаты в это помещение не доносилось ни звука. Вместо обычного гвалта, особенно сильного после прибытия почты, сейчас в салуне Проныры выжидательно молчали.
— Рейнджер, — проговорил Менневаль, — вам нечего бояться. Я не причиню вам вреда.
— Бояться? — переспросил Левша. Ему хотелось опровергнуть слова Менневаля, но он подумал, что пытаться обмануть эти проницательные, спокойные голубые глаза просто глупо, потому добавил: — Да, вы нагнали на меня страху, когда я сюда вошел. Но я почти справился с собой.