И в самом деле, как же я позабыла, что разговариваю с судьей? К тому же по уголовному судопроизводству. Пришлось сокрушенно признаться:
— Честно говоря, такая дополнительная от тебя польза мне и в голову не приходила, я лишь надеялась с твоей помощью выйти на вторую жену Пупсика, то есть Казика. А теперь уже никаких сомнений — он просто не имел права помереть собственной смертью.
— Не мешай думать, — попросила Аня, уставившись в окно. Было на что уставиться: на Роздроже клубилась внушительная пробка. — Столько лет прошло...
— Четырнадцать, — уточнила я.
— Правда? Возможно. Насколько помнится, дела не возбуждали. Были сомнения, но медицина допускала и естественную кончину. А привходящих моментов хоть отбавляй. Идуся то и дело падала в обморок...
— Какая еще Идуся?
— Вторая жена твоего Казика. Никто не знал, с кем он встречался в тот день, никаких мотивов для убийства не обнаружили, ведь формально деньги принадлежали ей. Любовника у Идуси не было, Казика она обожала, так что следственным органам практически не за что оказалось уцепиться. Это только в английских детективах проницательный инспектор полиции для собственного удовольствия без всякого видимого повода начинает копаться в деле, у нас же нераскрытые уголовные преступления статистику портили, так что мы старались не заводить сомнительных дел.
— И теперь, когда прошло столько лет, одна лишь Идуся может еще что-то помнить и расколоться...
— Если не дура, подождет еще шесть, чтобы прошло ровно двадцать, принятый у нас срок давности. Тогда у нее никто не отберет денежки, даже если они получены преступным путем. Впрочем, думаю, она их уже растранжирила.
— Так ведь не она совершила преступление, может поклясться — ни о чем не имела понятия.
— В ту пору это бы ее не спасло, сейчас же — другое дело... Ты права: сейчас, возможно, у нее и вырвется словцо. А задать ей можно множество вопросов: с кем он встречался, кто у них бывал, номера телефонов, все о деньгах, что говорил, боялся ли чего или кого, если да — то чего и кого. И так далее. Его образ жизни, ездил ли куда, надолго ли. Вообще все о покойном муже. Погоди-ка! Ведь кое-что об их образе жизни я и сама знаю, встречались в одной компании, в бридж играли. Мне бы себя допросить... Насколько мне известно, Казик один раз куда-то точно ездил без Идуси. Играли мы в их доме, я вышла в туалет, когда вернулась — Казик говорил по телефону, так что не знаю, он позвонил или ему позвонили. В дверях кабинета стоял. Чтобы не мешать, я тихонечко прошла мимо, у них всюду постелены были ковры, шагов не слыхать. «Приятно слышать пана, — сказал Казик в трубку, причем так, довольно ехидно, и добавил:
— Ну, что скажете?» Таким тоном, что даже мне неприятно стало. Потом послушал и говорит: «Нехорошо. Последний срок — воскресенье вечером, понедельник рабочий день». И все.
— Шантаж не исключается, — с некоторым сомнением решила я.
— Но и не подтверждается, — возразила подруга-судьиха. — Хотя прозвучало весьма ядовито.
— Значит, воскресенье еще ждет, а в понедельник отправится доносить...
— Донесет анонимно, иначе квалифицируется как соучастник преступления, — поправила судьиха.
— Уверена, он уже сто раз основательно продумал, что станет врать. Уж врать-то Казик умел! Видимо, совсем распоясался в своих вымогательствах и преступники потеряли терпение. У меня получается — Пупсик шантажировал как минимум двух преступников, если не трех.
Аня рассуждала вслух:
— Не знаю, как классифицировать всех этих перекупщиков и посредников. Насколько я разбираюсь... впрочем, теперь стала немного разбираться — ведь по твоему наущению несколько раз съездила летом на косу. Удивительно, но с янтарем как с рыбой — никто из рыбаков не возит в города продавать, покупатели, вернее, перекупшики сами к ним приезжают. Подозрительнее всех мне представляется Франек, ну тот, который исчез. Но по опыту знаю — такие не любят мокрой работы, вряд ли он виновен в отравлении, разве что в виде исключения...
— Казик мог им встать поперек горла...
— Наняли бы профессионалов. Хотя... ведь все это происходило целых четырнадцать лет назад, это сейчас ума бы хватило, а тогда все по-другому было... Так что, возможно, Казака прикончил один из них лично, раздобыл губительное для печени средство и нашел подходящий случай.
Обсудив все известные нам факты, пришли к выводу, что мне следует поговорить со всеми, кто замешан в этом деле, хотя наверняка они мне ничего не поведают.
— А я беру на себя Идусю, — решила Аня. — Придумаю что-нибудь, тот же бридж. Заинтересовала меня эта история, я говорю о моем личном интересе, ни в коей мере не служебном. И знаешь, мне бы тоже очень хотелось взглянуть на золотую муху. Надеюсь, она еще не упорхнула за пределы нашей родины. Ага, а что скажешь насчет девушки?
— Сама не знаю, — не очень уверенно ответила я. — Сдается мне, она тут ни при чем, хотя и живет в том доме. Я о ней просто так рассказала, лишь для порядка, чтобы ты знала обо всем. А может, потому, что никак не могу вспомнить, где ее видела. Так что ее пока давай оставим в покое.
* * *
Костик ожидал меня у моего дома. Когда я подъехала, вышел из машины.
— Извини, Костик! — взмолилась я. — Дело не в том, что я часов не наблюдаю, а в том, что я в них катастрофически не вмещаюсь. Даже подругу не отвезла домой, так торопилась!
Костик сочувственно улыбнулся.
— У тебя и в самом деле сложные отношения со временем, ты даже не заметила, что я приехал раньше, так уж получилось. Подумал — подожду твоего возвращения здесь. И оказался прав. Надеюсь, ты не привела квартиру в порядок?
Остановившись на площадке второго этажа, я с удивлением обернулась к гостю, не понимая, о чем это он. Ох, очень симпатично этот гость выглядел! Красивый парень, приблизительно в моем возрасте, и при этом очень неплохо сохранившийся. Даже мелькнула приятная мысль — может, я тоже?.. Минутку, о чем это он спросил?
— Да ты что, конечно, нет! На встречу с подругой мчалась как на пожар.
Костик тоже смотрел на меня каким-то... туманным взглядом. На втором этаже светила на редкость яркая лампочка, обычно здесь я начинала проглядывать письма, вытащенные из почтового ящика. Теперь же судорожно припоминала, не надела ли второпях чего-либо особо безвкусного, не накрасила ли случайно губы красной помадой? Вряд ли, иначе Аня сказала бы. Будь я моложе и красивее, подумала бы: моя красота сразила его наповал, именно вот здесь, на лестнице.
Войдя в квартиру, я предъявила Костику запорошенную янтарной пылью комнату. Последовал взрыв хохота и затем поздравления по случаю достижения потрясающих результатов.
— Я тебе говорил — для шлифовки надо отвести особое помещение, теперь убедилась? Меня-то это не очень волнует, но жена пала бы трупом. Надеюсь, ты не падаешь?
— О трупах не может быть и речи, а вот цветочкам, боюсь, это не понравилось. В следующий раз загорожусь со всех сторон пленкой. За потолок зацеплю, то есть не за потолок, а за какие-нибудь крючья, вбитые в потолок — Если у тебя имеются крючья и пленка, могу помочь.
Помощь была принята с благодарностью, потому как потолки у меня излишне высокие. Простой пленки в доме не оказалось, зато нашлись какие-то пластиковые прозрачные скатерти и занавески для душа. За неимением крюков решили поступить иначе. Очень быстро и ловко Костик сколотил нечто вроде клетки, небольшой, в такой не разгуляешься, да и влезать в нее приходилось на четвереньках, зато она со всех сторон ограждала мое рабочее место. Маленький столик, стул, лампа и хитрые шлифовальные устройства вполне помещались, еще и для меня кое-что оставалось.
Наводя в клетке порядок, собирая с пола булавки и обрывки клейкой ленты, я грустно заметила:
— Уж не знаю почему, но наши встречи с тобой происходят как-то нетипично. Цветочки помою завтра, пусть катятся ко всем чертям.
— Чудесные слова в устах женщины! — восхитился Костик и поставил на место стремянку.
Продолжение визита прошло уже в банальной обстановке. К счастью, у меня имелась вторая комната, куда янтарная пыль не просочилась, и там, на заваленном бумагами столе, удалось разместить стаканы, бокалы, пиво и бутылку вина.