— Зачем? — еще раз тихо выдохнула она, пытаясь вяло сопротивляться.
В общем, ситуация почти как в анекдоте: «Слушай, ты не знаешь, где и почем можно купить возбуждающие средства для девушек? Такие, чтобы они потом не могли отказать?» — «Как где? В ювелирном магазине». Что еще после этого говорил Дмитрий, я не услышала из-за внезапно возникшего шума на улице от проезжавшего мимо мотоцикла, но, когда бывшие любовники расстались, браслеты остались на Вике.
К стойке регистрации и таможенного контроля я пропустила ее вперед. Все было нормально, но, когда она прошла через арку металлодетектора, тот недоверчиво и возмущенно разразился тревожным звонком. Браслеты, как и серьги с цепочкой, пришлось снять, и только тогда звонок недоверчиво промолчал. Но браслеты на Викиных запястьях были слишком хороши, чтобы их не заметили. И она быстро убедилась, что была не единственной, кто тайком поглядывал на них. Таможенник при виде браслетов напрягся, как охотничья собака, почуявшая дичь. Он долго внимательно рассматривал и вертел их в широких ладонях, а потом скрылся с ними за дверью с табличкой «Служебное помещение».
Когда он появился вновь, то попытался что-то сказать об антиквариате, культурных ценностях и о запрете на вывоз, но Дмитрий вовремя подошел и показал ему кассовый чек и квитанцию. «Магазин „Лазурь“», — заметила я надпись на них. Далее последовало требование записать браслеты, а также серьги и цепочку в декларацию и обязательно предъявить ее при возвращении. После выполнения этой канцелярской процедуры все украшения снова вернулись на свои законные места на шее, ушах и запястьях. Вика теперь уже беспрепятственно прошла вперед и остановилась, чтобы подождать меня.
Приблизительно минут за десять до посадки внизу показался выбранный Викой для отдыха город. Она, не дожидаясь, пока я разбужу ее, проснулась сама, сладко зевнула, потянулась и выглянула в иллюминатор.
— Ой, Женя, посмотри, как красиво! — прошептала она мне в ухо, одновременно толкая локтем в бок.
— Угу, — промычала я в ответ.
— Нет, ты посмотри, — никак не могла унять она почти детский восторг.
Ну, что ж, желание заказчика — закон, и я в рамках исполнения своих обязанностей послушно выглянула в иллюминатор. Под крылом самолета море казалось неестественно ярко-голубым, словно кто-то щедро насыпал в него медного купороса. Около горизонта море и небо сливались, создавая нечто вроде сверкающего тумана. Довольно большой по турецким меркам город несколькими белоснежными волнами сбегал к длинному, изогнутому в виде полумесяца песчаному пляжу.
— Правда, красиво? — снова спросила Вика.
— Правда, — согласилась я, понимая ее восторг, но не воспринимая все так непосредственно — такой экзотики мне довелось повидать вдоволь.
Самолет напрягся всем корпусом, мелко задрожал крыльями и уверенно пошел на посадку. Еще несколько минут мягкой вибрации — и мы коснулись взлетно-посадочной полосы. Несмотря на небольшие размеры, наш самолет с достоинством, плавно и медленно, как важная белая птица, покатился к стоянке. Остановка. Слабый толчок от прикосновения трапа, двери открываются — и вот мы уже на турецкой земле. Сухой, горячий воздух обдал нас волной раскаленного тепла.
В отличие от Вики я хорошо представляла, насколько местный климат отличается от привычного, и потребуется не меньше суток для акклиматизации. Прозрачное бирюзовое небо посылало на землю испепеляющий жар. Само солнце казалось лишь туманным шаром, лучи которого приобретали металлический вид. В нашем сознании названия южных стран вызывают представление о каком-то рае, где всегда тепло и комфортно. Но это лишь легенда, усиленно создаваемая туристическими фирмами для путников, жаждущих перемен. Действительность, как правило, совсем другая, и пекло не один день выжимает из каждой поры твоего тела не только влагу, но и силы.
— Все! После гостиницы сразу на пляж, — выдохнула Вика, едва не захлебнувшись с непривычки горячим воздухом.
— Слушаю и повинуюсь, хозяйка, — как джинн-хранитель из восточных сказок, засмеялась я. — А как же культурные ценности?
— Нет, сначала пляж, — отерла платком обильно выступивший на лице пот Вика.
Когда подошла наша очередь, турецкий пограничник заулыбался, сияя, как до блеска начищенный сапог. Он быстро проставил штампы нам в паспорта, а затем стал оживленно и долго переговариваться с подошедшим напарником. При этом они звонко цокали языками и поглядывали нам вслед. Я просто физически ощущала затылком их взгляды. Говорили они быстро, и поэтому мне не удавалось понять все слова.
— Смотри, какие две русские Наташи! — кивал в нашу сторону один.
— Да, хороши, — белозубо скалясь, соглашался с ним другой.
— И что, они только вдвоем?
— Похоже, что так.
Далее шло обсуждение наших с Викой чисто женских достоинств вперемешку с репликами по поводу каких-то своих дел. В целом оценка, данная нам, была положительной. Чего, впрочем, нельзя было сказать про мое мнение о них самих. Хотя сами себе они, безусловно, представлялись неотразимыми красавцами, против которых ни одна русская девушка просто не в силах устоять. Ситуация стара как мир. В таких случаях у меня постоянно возникает острое желание взять такого самоуверенного нахала за шиворот и поднести к зеркалу, чтобы он получил возможность хорошенько подумать о личном обаянии.
Итак, моя работа по охлаждению любвеобильного турецкого темперамента, похоже, начнется очень и очень скоро. Если уже не началась. Вика, наверное, тоже почувствовала горячие взгляды, щекотавшие наши спины. Она оглянулась, чем вызвала бурный всплеск улыбок и продолжение радостных возгласов.
— Что это они? — спросила она меня.
— Думаю, принимают нас за женщин легкого поведения.
— Да?! А что значит «Наташа»? Они так часто это повторяют.
— Они всех русских девушек называют Наташами.
— А мужчин — Иванами?
— Наших мужчин скорее всего они вообще никак не называют. Их интересуют исключительно девушки, и причем именно в том плане, в каком они сейчас о нас говорят.
Вика презрительно фыркнула, наградила турка-таможенника пренебрежительным взглядом и, гордо подняв голову, зашагала к стоянке такси.
Водитель услужливо помог нам сесть и, тоже не переставая улыбаться, завел автомобиль. Двигатель отозвался довольным урчанием, стрелка спидометра плавно, но уверенно отклонилась вправо, и мы помчались вдоль берега с мелким, словно просеянным сквозь сито, песком, качающимися верхушками пальм и яркими, слепящими бликами на воде. Но еще прежде, чем тронуться с места, водитель протянул к лобовому стеклу руку, делая вид, что поправляет висевший там амулет, а на самом деле ловко и почти незаметно поправил зеркало. Я сопоставила ход лучей, отраженных в нем, и выяснила, что конечной его целью, вне всякого сомнения, были голые Викины коленки — в отличие от меня она надела шорты вместо легких летних брюк. Теперь таксист мог наслаждаться их зрелищем, не поворачивая головы, лишь только подняв глаза на зеркало.
От аэропорта до города, судя по мелькнувшему указателю, было тридцать километров. Но Вика попросила проехать не по главному шоссе, а по дороге, тянувшейся вдоль моря, чтобы полюбоваться морскими видами. Встречные машины попадались не часто. Время от времени, пахнув в раскрытое окно гулом моторов, мимо проносились стремительные легковушки. В самом начале мы тоже обогнали парочку, но чем дальше, тем дорога становилась пустынней.
Вика расслабленно откинулась на спинку сиденья, с наслаждением подставляя лицо врывавшемуся через переднее окно ветру. Затем она раскрыла сумочку и достала мобильник — маленькую и изящную «Нокию». Ее пальцы привычно пробежались по хорошо знакомым клавишам, и «Нокия» с готовностью нежно промурлыкала мелодию набираемого номера.
— Папа?! Привет!.. Да… Мы уже в Турции. Едем с Женей из аэропорта… Угу, нормально… Что? Ты, как всегда, занят? Ну не буду тебя отвлекать, — звонко прощебетала она.