Открыв одну их дверей, дворецкий повел нас уже по «внутреннему» коридору. Тут тоже хватало дверей. Настоящий лабиринт. Раскрыв одну из них, дворецкий с поклоном пригласил нас в гостиную. Снова подушечки вместо нормальной мебели. Еще тут был огромный телевизор, цветы в напольных горшках, забранные в деревянные рамки светильники и икебаны на стенах. Хэруки, увидев их, грустно вздохнула. Я взял ее за руку, слегка сжал. Она благодарно улыбнулась.
На столе уже стояли кружки с чаем и тарелка с «желейными» разноцветными японскими сладостями. Неплохой сервис.
— Молодому господину нужно привести себя в порядок. Прошу вас немного подождать, — глубоко поклонился нам дворецкий и покинул гостиную. Мы уселись вокруг стола.
— Я так волнуюсь! — снова пожаловалась немного побледневшая Минами, — Вот-вот я увижу своего суженого!
— Не переживай так, — улыбнулась сидящая радом с ней Кохэку, — Никто в своем уме не отвергнет такую красавицу, как ты!
Кейташи машинально кивнул, моментально получив подзатыльник от Кохэку. Мы с Хэруки хихикнули. Заметив на тарелке мармеладку более темного зеленого оттенка, чем у мармеладок из зеленого чая, попробовал, сморщился, ощутив привкус водорослей. Кому вообще пришла в голову идея делать сладости из водорослей?!
Дверь открылась, мы синхронно повернули головы, ожидая появления Кеиджи, и обломались. Там стоял крупный черноволосый мужик в костюме с жутким шрамом во всю щеку.
— Кеиджи, ты сильно изменился за Золотую Неделю, — не выдержав, шутканул я и заржал. Друзья поддержали. Мужик недоуменно поднял бровь.
— Кто из вас Одзава Иоши-сан? — спросил он. По мою душу, да?
Я поднялся с подушки, поклонился
— Одзава Иоши — это я. Прошу прощения за мою глупую шутку.
Мужик кивнул.
— С тобой хочет поговорить отец молодого господина. Идем.
Под ложечкой засосало. Мне же не придется резать палец? Успокаивающе улыбнувшись друзьям, пошел за шрамированным мужиком. Тот молча довел меня до дверей, открыл, указал рукой, мол, заходи, я зашел и оказался в кабинете вполне европейского вида. За большим столом в огромном кожаном кресле сидел крупный мужик в кимоно, с безукоризненным пробором на темноволосой голове. Он бесстрастно взирал на меня ледяными глазами из-под густых, почти брежневских, бровей. Мой проводник остался в коридоре. Я поклонился так же, как и любому другому взрослому. Да, второй председатель клана якудзы, но я-то не его подчиненный, чтобы бить челом.
— Добрый день, меня зовут Одзава Иоши, для меня большая честь познакомиться с отцом моего друга.
— Мотидзуки Тайга, — с легким кивком представился он в ответ, указал рукой на стул по другую сторону стола, — Присаживайся, Одзава-кун.
Я присел.
— Расскажи мне, как ты сломал руку, — холодно велел он.
— Неудачно погулял вечером, — пожал я плечами.
Он хмыкнул. Дверь открылась, мой недавний провожатый на кресле-каталке вкатил в кабинет укутанного в гипс с ног до головы Сохэя, все лицо которого было покрыто гематомами. Мне поплохело. Насколько же я легко отделался в тот день. Бедняга даже задницу сам подтереть не может.
— Это был он? — спросил Мотидзуки Тайга у Сохэя.
— Да, господин, — прохрипел тот, — Меня привязали к стулу лицом к окну, так что я видел, как этот юноша лазил в моей машине, а потом вылез оттуда с бейсбольной битой и побежал к дому. Видимо, собирался спасти молодого господина, — Сохэй сделал паузу, тяжело вздохнул, — Через несколько минут, весь окровавленный, он уже убегал со всех ног от людей Оокубы.
Я ощутил, как мои уши покраснели. Такой вот я герой. Оокуба, да? Стало быть, обиженный на якудзу сыночек главы корпорации, пылая жаждой мести, нанял несколько быков, чтобы те похитили Кеиджи, дабы богатенький мальчик мог поправить самооценку. Все сходится. Ну и мразота!
Второй председатель кивнул, и Сохэя увезли. Сцепив сложенные на столе руки в замок, Мотидзуки все тем же холодным тоном сказал:
— Из-за твоего вмешательства мой сын мог погибнуть.
— Палец резать не буду! — ответил я, откинувшись на стуле. Ничего он мне не сделает, потому что прекрасно понимает, благодаря кому его драгоценный сыночек вернулся домой.
Тайга хрюкнул.
— Начитался манги? — спросил он меня уже на таким холодным тоном.
— Вроде того, — кивнул я.
— Почему не позвонил сразу? — спросил он.
— Простите, Мотидзуки-сама, этого я не смогу объяснить, — развел я руками.
— Дети часто совершают глупые поступки, — сделал он правильный вывод, — Что ж, я в огромном долгу перед тобой. Как я могу отплатить?