Кириос ди Эмери освободился и фамильярным жестом позвал Джонотана за собой. Тот взглянул на Агату и нахмурился. Конечно, она за словом в карман не полезет и в обиду себя не даст, но больно уж ему не понравился этот восточный хлыщ.
Мысленно он пообещал поговорить с её отцом и тотчас вернуться, развернулся и проследовал за кириосом, на ходу сверля взглядом его спину и наблюдая, как расступаются перед ними гости.
– А теперь послушай меня внимательно, – без предисловий начал ди Эмери, как только тяжёлая дверь его кабинета отрезала их от весёлых разговоров и музыки, доносящихся снизу. – Я не потерплю тебя рядом со своей дочерью. Никогда. Я надеялся, ты уяснил это ещё три года назад. Я дал тебе всё, и это всё могу с такой же лёгкостью отнять. Напомнить, сколько ты ещё должен мне за корабль?
– Я расплачусь, когда мы вернёмся с Востока, – холодно ответил Джонотан, заложив руки за спину и невольно сжимая кулаки.
Кириос ещё много лет назад провернул несколько дел так, что вынудил Джонотана быть у него в долгу. Но эта цена за свободу казалась теперь невеликой. Главное, что он теперь сам может выбирать, как и с кем работать. И его магический дар сыграл в его становлении не последнюю роль. Сейчас же было особенно приятно знать, что кириосу ди Эмери пришлось обратиться к Джонотану и просить о сопровождении на Восток – никто другой не соглашался идти в столь долгий рейс в сжатые сроки. Впрочем, не только поэтому. Каким-то загадочным образом конкуренты не брались за эту работу и отказывались один за другим.
Джонотан усмехнулся.
– Разумеется, расплатишься, но не смей приближаться к Агате. Даже смотреть в её сторону не смей.
– Боюсь, это будет несколько затруднительно – если она поплывёт на моём корабле.
– Да как ты смеешь дерзить мне, щенок?! – кириос ди Эмери в гневе стукнул кулаком по столу.
– Я – капитан корабля и несу полную ответственность за всё, что будет происходить на борту. Женщина на корабле – к беде, – ровно ответил Джонотан, – команда, конечно, не будет просить запереть её в трюме, но… вы не боитесь брать дочь в такое долгое путешествие?
– Ты ещё смеешь мне угрожать? – нехорошо сощурился кириос.
– Я уточняю, чтобы потом не было недоразумений. Команда моряков, плавание сроком более трёх недель. Может случиться всё что угодно. В моих интересах, как капитана и как человека чести, всё предусмотреть.
– С ней поедет служанка, – неожиданно успокоившись, произнёс ди Эмери, садясь за стол. – Вот её пусть хоть все твои матросы пустят по кругу. Но, клянусь, если Агата…
– Не берите её с собой, – серьёзно сказал Джонотан. – Я понимаю, что вам надо передавать ей дела, учить…
– Передавать дела? Зачем? Дела я передам только её сыну.
– Но… – начал было Джонотан и осёкся.
Сделка с богатейшим производителем тканей с Востока, да таким, который даже прислал посла, внезапно предстала в ином свете. Что такого при всей своей влиятельности и богатстве мог предложить кириос ди Эмери, чтобы заключить такую выгодную сделку? Виданое ли дело – единственный поставщик! Такие сделки скреплялись только при поддержке короны, это была не просто золотая жила, а золотая река, которая потечёт сюда, на юг. И, похоже, что ключом от плотины стала единственная дочь кириоса.
– Понимаю, – кивнул он наконец, разглядывая отца Агаты.
– Моя дочь безопасно доплывает до Шарракума на Востоке, ты рядом не ошиваешься – и мы с тобой в расчёте.
Джонотан едва удержался от улыбки. Да, кириос, так точно, кириос, глажу шейный платок и бегу.
Тут в дверь раздался стук и, почтительно кланяясь, заглянул слуга.
– Кириос, прошу прощения, кириос, но вот этого господина, – он указал на Джонотана, – уже более четверти часа разыскивает посыльный. Говорит, что дело срочное.
– Мы как раз закончили, ступай, – махнул рукой ди Эмери и обратился к Джонотану: – Ты тоже свободен. И если только ты посмеешь…
Джонотан не дал ему договорить, повернулся и проследовал за посыльным, оставив кириоса ди Эмери кипеть от бессильной злобы – да, это было очень невежливо и даже нагло. С ди Эмери он ещё разберётся, а посыльного мог прислать только один человек, и эту встречу не стоило пропускать.
К особняку ди Эмери Джонотан сумел вернуться только к полудню. Солнце уже поднялось, и жаркое марево дрожало над подвядшими срезанными цветами в вазонах у парадного входа. Двери были распахнуты, сновали слуги, приводя сад и дом в порядок после праздника.
– Добрый день! Кирия дома? – спросил Джонотан, подозвав жестом одну из служанок, подметающую ступени.