– Ты умна, али айиза. Мне стоит тебя бояться, – сказал Орхан, не выпуская её из своей хватки. – Ты похожа на своего отца, только он уже стар, и его ум не такой цепкий…
– Пожалуйста, – Агата медленно и осторожно сглотнула, не шевелясь, но и не выдавая страх. – Выполни мою просьбу, и я стану твоей, как и обещано.
– Хорошо.
Орхан коротко усмехнулся в свою ухоженную бороду, убрал ладонь, разгладив щетину, и потом развёл руки.
– Наедине, – твёрдо повторила Агата, наяву ощущая, как жжёт лопатки взгляд Джонотана. – Это личный разговор, и никто больше не должен его услышать.
– Не такой свадебный дар я ожидал тебе преподнести. Но будь твоя воля, – Орхан повелительно взмахнул рукой, приказав страже проводить Агату и Джонотана в комнату позади торжественного зала.
Там было темно и тесно, окна прикрыты шторами, а низкий диван располагал к тихому послеобеденному отдыху. Перед Агатой стражи расступились, а Джонотана втолкнули следом – и он быстро прошёл внутрь, не оборачиваясь.
Стража закрыла дверь с решетчатым окном наверху и скрестила сабли, сторожа выход. Больше из этой комнаты деться было некуда. Агата, придержав на плечах палантин своего будущего мужа, резко повернулась к Джонотану.
– Не знаю, что у тебя был за план, но он провалился! – быстро сказала она, чувствуя дрожь и от ярости, и от страха, и оттого, что они на волоске от гибели, а Джонотан пришёл сюда вовсе не её спасать.
– Да, моя цель была ясна и люди готовы до тех пор, пока ты не вышла на танец, – медленно отозвался Джонотан, подходя к ней ближе. – Быть может, мне и вовсе не стоило приходить… али айиза?
Глава 34
Прошу тебя
– Да как ты смеешь! – Агата вскинула руку к горлу, дрожащими пальцами оттягивая цепочку: на мгновение ей показалось, что она задыхается. – Думаешь, я мечтала оказаться перед всеми этими людьми? Выставлять себя напоказ? Да я ночь не спала, потому что думала, что мне отрубят голову! И знаешь, почему? Потому что я сбежала, пытаясь разузнать хоть что-то о тебе! Я отправилась в ночи в публичный дом, зная, что там Вильхельм, – потому что он последний, кто видел тебя! Я рискнула всем…
– Неужели ты думала, что я не приду за тобой? – перебил Джонотан, глядя на неё исподлобья и подходя ещё ближе.
Сложно было не любоваться им, не смотреть, как жадно смотрит он ей в глаза, как порывисто вздымается его обнажённая грудь от ярости и желания её защитить. Но приказ Орхана, все эти стражи, готовые по любому движению убить любого, – отсюда не выбраться!
Как долго она мечтала увидеть Джонотана так близко, и как ужасны обстоятельства, в которых это случилось. У них всего несколько мгновений на разговор, прежде чем их прервут. И лишь небольшой шанс уйти отсюда живыми.
– А ты за мной пришёл? – в тон ему заговорила Агата, нервно кутаясь в шаль. – Хотя теперь уже неважно. Меня… поздно спасать, Джонни.
– Обряд состоится только на закате, Агата.
– Нет. Ты уберёшься из этого города, сядешь на корабль и будешь в безопасности!
– Агата!
– Я не хочу, чтобы твоя голова пополнила коллекцию Орхана на ограде! – почти прокричала Агата и выставила вперёд дрожащую руку, а другой удерживая палантин, когда Джонотан дёрнулся было к ней.
Он замер, глядя на неё тяжёлым, пристальным взглядом, от которого сердце болезненно сжалось, а по телу прокатилась горячая волна. Но Агата не позволила себе отвлекаться и мечтать о его объятиях.
– Уходи, Джонотан, – проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал, – а за меня не беспокойся: Орхан добр и будет мне прекрасным мужем.
– Ты сошла с ума.
– Не больше, чем ты, когда решил заявиться сюда в облике тени. И даже всей твоей магии едва ли хватит, чтобы одолеть всех этой силой, правда ведь?!
– Агата, послушай же меня!
– У нас нет времени, и если сейчас…
– У нас всё время мира, – Джонотан подхватил её под талию, прижал к своей обнажённой груди так, что цепочки на её теле под сползшим набок палантином впились в его кожу.
Это было и больно, и горячо, обжигающе горячо, и у Агаты вмиг подкосились колени, а силы что-то возразить – испарились. Сколько ночей она засыпала и мечтала об этом моменте? Сколько раз представляла, что однажды Джонотан сделает это – прикоснется к её губам, чтобы она точно узнала, ей не одной кажется эта близость жизненно необходимой. Как родник в этой проклятой восточной пустыне, как самая желанная на свете вещь, которая жжётся в груди нестерпимым пламенем, как воздух для того, кто уже отчаялся дышать.
Если бы он не поцеловал её первым, она бы уже сломалась – слова поражения готовы были сорваться с её губ.