– Предлагаешь заключать сделки с ней, а не с тобой, старик? – Орхан оглянулся на него через плечо и понимающе хмыкнул. – Это что-то новое. М-м. Пожалуй, мне надо об этом подумать. Видеть эти глаза и эти прекрасные изгибы её тела будет куда приятнее, чем твою потасканную физиономию. Но мне нужны гарантии.
– Нам тоже… – Вильхельм вмешался в разговор, устало вытянув перед собой ноги и принявшись разглядывать ногти на руках. – Желательно нерушимые. Мы, маги, бываем весьма злопамятны.
Агата снова перевела взгляд на Орхана и отца рядом с ним, а потом отобрала у Джонотана трубку кальяна, выдохнула и тоже потянула ароматный дым. Никогда не делала это прежде, но смогла не поперхнуться и вдохнула глубоко.
– Эй, потише, – шепнул сидящий рядом Джонотан и попытался было забрать из её пальцев кальян, но Агата невозмутимо выдохнула дым, как и они.
Джонотан положил горячую ладонь ей на бедро и сжал пальцы, и этот жест не укрылся от пристального взгляда Орхана, наблюдающего за ними по ту сторону круглого стола.
– Ты можешь приказать нас убить, но прежде умрёшь сам, – проговорила Агата, глядя ему в глаза за клубящимся дымом. – Ты можешь дать нам уйти, а потом послать своих людей, – но с большой долей вероятности их больше не увидишь. – Она снова затянулась, чувствуя, как за дынным сладким ароматом прячется тонкая горечь. – Или ты можешь договориться с нами. Со мной. У меня останется сила артефакта, у тебя – твоё богатство и влияние, а вместе… наша сделка принесёт немало выгоды и тебе, и мне.
– Кстати говоря, об этом… – начал Вильхельм, но Джонотан передал ему кальян и посмотрел так, словно они уже о чём-то сговорились.
Орхан улыбнулся так, словно тоже скрывал часть правды. Но Агата чувствовала, что больше нечего терять. Все карты на столе. Либо они заключают сделку, либо будут торговаться за собственную жизнь.
– Вы в моём доме, господа, – Орхан жестом подозвал слугу и указал ему на угли в кальяне, которые попросил заменить. – Клянусь, что по моему приказу никто не причинит зла ни одному из вас. Это закон Востока, который даже я не вправе нарушить. А тот, кто его преступает, потом платит своей головой. Я готов говорить о сделке… – взгляд Орхана недвусмысленно прошёлся по лицу Агаты и ниже, явно припоминая вчерашний танец, – но прежде настаиваю на том, что здесь мы не обнажаем оружие.
Джонотан обменялся взглядами с Вильхельмом, а потом оба потянулись и отдали оружие слуге. Тот принял кинжал и саблю, поклонился своему господину и исчез за дверью. Слава богу, хотя бы одно оружие – их дар – отнять невозможно.
– Прошу вас, – Орхан предложил «трубку мира» Сезару ди Эмери, и отцу пришлось после некоторого колебания тоже сделать глубокий вдох. – Ешьте. И пейте. Чтобы говорить о делах, мы все должны… как у вас говорится? Перевести дух.
– Думаю, тебе придётся говорить о делах и со мной, – медленно произнёс Джонотан, глядя не на Орхана, а на Сезара ди Эмери, из-за которого это всё и началось.
– С тобой? Разве ты не простой капитан с даром? – мягко усмехнулся Орхан.
Отец уставился на Джонотана немного нервно.
– Не слишком ли ты торопишься, Джонотан ди Арс? – попытался было возразить он в своей самодовольной манере, привыкший, что все слушаются его воли.
Джонотан вдруг опустил голову. Несколько долгих мгновений он сидел, оперевшись на руки и не поднимая взгляд от поверхности стола и угощений, щедро расставленных слугами, даже качнулся взад-вперёд, будто думал, как заговорить.
И когда в следующий момент Джонотан поднял взгляд исподлобья на отца, Агата даже похолодела от проступившей в нём боли и ненависти. Будто пытаясь удержать свою силу, Джонотан с таким нажимом стиснул кулаки, что костяшки побелели от напряжения.
– Знаешь, Сезар… Да, ты был когда-то моим опекуном, но теперь я могу не звать тебя «кириос ди Эмери». Так, вот Сезар. Думаю, я не слишком тороплюсь. Куда больше торопился ты, когда спешил забрать аль гарэйн, привезённый моим отцом с Востока и по старой дружбе продемонстрированный тебе. Думаю, слишком поторопился ты, желая завладеть зачарованным золотом настолько сильно, что погубил не только моего отца и мать, но и свою собственную жену.
– Джонотан…
– Я не убью тебя только потому, что ты – отец Агаты, – Джонотан бросил на неё тёплый, внимательный и даже будто сожалеющий взгляд. Сожалеющий о том, что его любовь не позволяет отомстить. – Тогда, много лет назад, ты заключил между нами помолвку и никому об этом не сказал. Ты думал, что артефакт останется в твоей семье и будет послушен твоей воле, потому что тем самым Агата породнилась со мной, с моим родом. Но что-то пошло не так, я прав?