Агата выпрямилась и снова устало откинула свои пряди за спину. У неё свои ничуть не хуже…
Несмотря на праздничный день и шумную суету слуг из-за предстоящего ужина и приёма с танцами, её утро прошло, как и всегда, за занятиями. И если из точных наук отец позволял, как он сам выражался, «забивать» голову наследнице только арифметикой и снисходительно относился к ошибкам, то по предметам, считавшимся необходимыми для девиц её возраста и положения, спрашивал со всей строгостью.
Окна комнаты, как назло, выходили на южную сторону, и духота в солнечные дни только усиливала страдания Агаты, которая в очередной раз слушала о том, как надо вести себя в обществе воспитанной кирии, как она должна быть скромна и учтива. Боги! Это всё она прекрасно усвоила ещё в детстве. Гораздо интереснее было бы путешествовать с отцом, увидеть незнакомые страны, людей и, может, помогать отцу заключать важные сделки.
Но отец, хоть она и была единственным ребёнком, не торопился рассказывать ей о деталях семейного дела. И, как считала сама Агата, прочитавшая в библиотеке даже книги об устройстве рынка, о торговых путях и экономике, это было весьма несправедливо.
Погружённая в свои мысли и слишком занятая поиском чулка Агата не обратила внимания на шорох и осторожные шаги, раздавшиеся с небольшого открытого балкона, выходящего в тенистый сад.
Внезапно скрипнули ставни, и Агата резко обернулась на звук. Никого. Ей показалось или это долгожданный ветер? Но листва дикого винограда и жимолости, цепляющихся за кованые перила, была неподвижна, садящееся солнце слепило глаза и не давало ничего разглядеть в тёплом золотистом мареве.
– Не это ли ищете, госпожа? – раздался вдруг из-за спины насмешливый голос, а на глаза легла тонкая, полупрозрачная ткань потерянного чулка.
Агата собиралась заорать и отскочить, но горячая ладонь опустилась ей на талию, её развернули, и тут же ладонь незнакомца прижалась к губам.
На лице мужчины была маска, закрывающая нос и подбородок, оставались только горящие глаза из-под тёмных взлохмаченных прядей. Агата попыталась ударить наглеца и позвать на помощь слуг, но он легко толкнул её к комоду с зеркалом, заставив упереться в него бёдрами, а сам не выпускал из объятий.
В панике Агата успела нашарить рукой тяжёлый, богато инкрустированный гребень, привезённый отцом из очередной деловой поездки, и почти ударила мужчину с размаху, но тот успел перехватить её руку, хоть и не больно, но сильно сжав запястье, из-за чего она разжала пальцы.
Гребень упал куда-то под ноги, а вместе с ним и сердце Агаты, которая только сейчас почувствовала настоящий страх.
– Отец… – начала было Агата, отбрыкиваясь ногой, одетой в чулок, когда никакого больше «оружия» не нашлось под рукой.
– …«прости меня, я была плохой девочкой?» – голос прозвучал насмешливо, а глаза сверкнули, когда грабитель перехватил её запястья, удерживая, и на мгновение прижал своими бёдрами к комоду. – И не кричи, – продолжил он тем же тоном, – и тогда я тебя не обижу.
Вторая его рука скользнула от талии по бедру, заставив Агату застыть больше, чем прозвучавшие слова, а потом незнакомец… опустился на одно колено, и его горячая ладонь обхватила голую щиколотку.
Агата настолько была ошеломлена внезапным вторжением, что не могла пошевелиться, а руки грабителя тем временем принялись натягивать чулок на босую ногу, которую он поставил на своё колено. Она качнулась и, стремясь обрести равновесие, ухватилась рукой за его плечо.
– Что вы себе позволяете, – прошептала Агата, подрагивая то ли от ужаса, то ли от щекотного ощущения пальцев, ловко раскатывающих всё выше по её обнажённой ноге тонкую ткань.
– Я очень странный грабитель, да, кирия? – усмехнулся незнакомец, пока Агата судорожно пыталась понять, звать ли на помощь и не зарежет ли в таком случае он её прямо сейчас. – Не отбираю вещи, а возвращаю законным владельцам. Как вот этот прекрасный предмет вашего гардероба…
От звука его бархатного голоса по коже бегали мурашки. Агата боялась дёрнуться, опасаясь, что этот человек душевнобольной и может вмиг из ласкового наглеца стать убийцей. Вдруг его подослали к отцу? И Агата – лишь помеха на этом пути.
Она сглотнула, ожидая момента, когда можно будет попытаться снова его ударить, но горячие руки поднялись слишком высоко по бедру, и перехватило дыхание.
Грабитель тут же убрал руки от её обнажённой кожи и резко поднялся, но не отстранился и не схватился за оружие, а, наоборот, подался вперёд, нависнув и обхватив пальцами её подбородок. Его глаза смеялись, и Агата снова задохнулась – на сей раз оттого, что узнала этот взгляд.