– Я не наложница и не ваша жена, чтобы вы так торопили события, господин, – Агата спокойно, но настойчиво убрала его ладонь.
– Разве не об этом мы договорились с твоим отцом? Твоё сердце будет принадлежать мне, о, прекрасная кирия, и я осыплю тебя золотом… – казалось, он пропускает мимо ушей все её слова и просьбы.
Орхан мягко взял её ладони и развернул на себя, будто желая осмотреть ещё лучше, и жаркая волна стыда и злости заставила покраснеть щёки, скрытые под невесомой тканью.
Агата попыталась вырваться, но Орхан сдавил её пальцы, впервые демонстрируя силу, надавил большими пальцами в середины ладоней до лёгкой боли и тут же проговорил:
– Тише, сейчас ты увидишь своего отца. Кажется, в тебе слишком много ярости Солнца, а не мягкости и мудрости Великой Луны, но жизнь в Ануаре расставит всё по своим местам. Прошу же немного терпения, дорогая…
На слове «терпение» распахнулись двери, и в зал кого-то привели. Агата дёрнулась, чтобы взглянуть, и ахнула: отец! И вместе с Элен! Слава богам, они живы и здесь, она больше не одна!
– Вот видишь, я никогда не лгу. Я же обещал, верно? – Орхан ещё не отпускал. Он улыбнулся, обнажая белый ровный ряд зубов, и в чёрных, круглых, чуть навыкате хитрых глазах вспыхнул смех.
– Отец! – Агата наконец вырвалась и бросилась было к единственным знакомым лицам в этой жаркой чужой стране, но замерла: с отцом и явно испуганной Элен в зал вошли ещё трое мужчин, похожие один на другого как братья: высокие, плечистые и довольно крепкие – с такими даже не придёт в голову сражаться.
– Сезар ди Эмери будет свидетелем, не переживай, о, строптивая красавица, – Орхан сделал какой-то жест, и один из трёх мужчин проводил отца до низкой софы у окон.
Послушная ему Элен… которая должна была следить за Агатой всё путешествие и которую так ловко вывел из участия с помощью хитрости и рома Джонотан, – теперь так же покорно заняла место рядом с отцом, молча взирая на Орхана и на Агату, но явно не понимая, что ей теперь делать.
И даже сейчас Агате чудился во взгляде укор в её адрес, будто она могла что-то сделать и как-то защитить свою честь! А впрочем, не знала ли Элен сразу, что всё должно закончиться вот так? Нет, явно не думала, иначе не была бы так рассеянна и строга сразу.
Но сейчас ни её строгость, ни возмущение не играют никакой роли!
Отец выглядел живым и здоровым, но будто одурманенным после всего пережитого и только слабо кивнул в ответ на пытливый взгляд Агаты. А может, то было воздействие магии Вильхельма – пират явно не отпустил отца просто так.
– Как видишь, всё в силе. Время исполнить наш уговор, – произнёс Орхан.
«Наш уговор»?! Вот как. Агата стиснула челюсти совсем как Джонотан, чтобы не бросить что-то гневное: она не знала и десятой доли того уговора, по которому отец заключил эту сделку, и он даже не сказал ей про артефакт! Только подумать: она узнала про артефакт не от родного человека, а от подлого пирата, который хотел их убить!
В один миг от волнения за жизнь отца она впервые дошла до нестерпимого желания его ударить, но показывать это при Орхане явно не стоило. Надеяться оставалось только на себя.
– Конечно, господин, – притворно улыбнулась она, поворачиваясь к Орхану и делая свой взгляд как можно более послушным и мягким, – раз вы исполнили своё обещание, я исполню своё. Только вы обещали освободить и нашего знакомого капитана, которого по ошибке схватили вместе с пиратами и…
– Меньше слов, дорогая! Меньше слов, я устал, – Орхан покачал головой и резко и повелительно захлопал в ладони. – Ахмед, давайте же сюда.
По его команде двое здоровяков притащили роскошный, украшенный золотом сундук и гулко ударили им о пол. Трое мужчин приблизились и почтительно поклонились Орхану.
– Орхан, брат наш, да будут ясны твои дни и озарены луной ночи, – начал один из них на ануарском. – Рады быть свидетелями радости твоей и подтвердить, что твои намерения чисты и избранница твоя принимает благосклонность твою и обещает открыть лицо своё только перед тобой, стать отражением твоим, как лунный свет – лишь отражение света солнца.
Ох, наверное, это всё издержки торопливых попыток перевода с ануарского – не говорят же они так в самом деле каждый день между собой? Хотя некоторая велеречивость была и у Фадии, но этот мужлан с бесконечными расшаркиваниями в словах казался особенно смешным.
Но если она правильно поняла: брат? Они все братья? Агата переводила взгляд с одного лица на другое, и ей все больше казалось, что она сходит с ума.