«И демон меня надоумил / Стан превеликий поставить в покоях моих; начала я / Темно-широкую ткань, – написал Гомер примерно в конце VIII в. до н. э. – Целый день я за ткачеством проводила; а ночью, зажегши / Факел, сама все натканное днем распускала». Хитрость эта дала ей три года отсрочки. Вполне вероятно, это указывало на то, как мало мужчины смыслили в традиционно женском ремесле[15].
Женская работа
«И во что я превратилась, когда эта его официальная версия получила признание? В назидательную легенду! В розгу, чтобы учить других женщин! Отчего те не способны на такую преданность, такую надежность, такое самопожертвование, как я? Вот о чем запели все в один голос – все эти рапсоды и сказители. «Не надо мне подражать!» – пытаюсь я докричаться до вас – да, до вас, слышите?»
Божества, которые ассоциируются с прядением и ткачеством, – преимущественно женского рода. Нейт в додинастическом Египте, Афина у древних греков, Фригг у скандинавов – воинственные валькирии тоже ткали – и Хольда в германской мифологии, Мама Окло у инков и Утта в Месопотамии шумерского периода. Аматэрасу, японская богиня-солнце, ткала. А в китайской мифологии Ткачиха занималась ткачеством только в то время, когда Млечный Путь отделял ее от мужа-пастуха. (Их намеренно разлучили, чтобы она не пренебрегала ткачеством.)
Истории о свирепых богинях плодородия, ловких старухах и мстительных девушках на протяжении веков поддерживались женщинами. Их создавали и распускали ежедневно, как поступала Пенелопа с «саваном для свекра», обманывая женихов. Сказки шепотом рассказывали детям в темноте или товаркам, занятым собственной работой. Создание нити и ткани на протяжении веков считали женской работой. Вероятно, потому, что этот вид работы было легче всего совместить с уходом за детьми: при наличии опыта им можно было легко заниматься дома, прерывать и возобновлять по желанию.
И все же превращение волокон в нить требовало времени и умелых рук. Прядением вручную занимались многие миллионы женщин, пока этот процесс не был механизирован в эпоху промышленной революции. С помощью прядения и другого труда, связанного с текстилем, такого как выращивание тутовых шелкопрядов, женщины создавали материалы, необходимые для их семей, платили налоги – которые временами надо было уплачивать в виде пряжи или готового полотна – и вносили свой вклад в доход семьи. В свою очередь, инструменты, связанные с таким трудом, тоже оказались неразрывно связаны с женским полом. Многих женщин хоронили вместе с их веретенами и прялками. В греческом мире о рождении девочки сообщали, положив у входа в семейный дом моток шерсти. Не столь конкретно, но эта ассоциация проникла и в язык. В Китае популярная пословица гласила, что «мужчины пашут, женщины ткут». Традиционное английское выражение «со стороны прялки» обозначало родственников по материнской линии.
Многовековое родство между женщинами и тканью можно считать и благословением, и проклятием. В «Книге од», сборнике китайской поэзии, который датируется примерно периодом между XII и VII в. до н. э., об уходе за тутовыми шелкопрядами и использовании их шелка для создания нитей и тканей говорится как о достойной женской работе. Во многих других обществах – хотя и не во всех – считали так же. Мужчины часто были вовлечены в выращивание и сбор урожая конопли и льна, а также в выпас овец и коз. Дети обоих полов, скорее всего, тоже помогали, возможно, они сортировали шерсть или сматывали готовую нить. В некоторых культурах ткачами становились и мужчины.
В древнем индийском трактате «Артхашастра», собрании наставлений по вопросам управления государством, самые ранние фрагменты которого датируются примерно III в. до н. э., однозначно утверждается: «Прясть должно мужчинам». Женщинам дозволялось прясть, но даже этим следовало заниматься только «вдовам, калекам, [незамужним] девушкам, живущим независимо женщинам, женщинам, зарабатывающим себе на жизнь, матерям проституток, старухам – служанкам правителя и храмовым танцовщицам, чья служба в храме закончилась».